Чем больше Майкл думал об этом, тем больше радовался, что Валери вызвалась отвезти его к отцу — будет гораздо легче разговаривать с Магнусом в ее присутствии, хотя, конечно, ей здорово достанется за то, что она привезла его на остров. Но Валери, казалось, ничто не волновало. Скорее всего, ее отношения с родителями вступили в такую фазу, когда одной провинностью больше, одной меньше — не имело значения.
Они шли по утоптанной тропинке, по обе стороны которой в тени сосен расположились дома богачей.
Валери остановилась.
— Вот и пришли, — сказала она. — Как вам нравится наше бунгало?
Открылся большой, выкрашенный коричневой краской дощатый дом с верандой, на которой Майкл разглядел стол, четыре металлических белых стула и гриль. Он не походил на те дома, мимо которых они только что шли, оставаясь старомодным и в то же время производя приятное эстетическое впечатление. Такой летний домик Майкл хотел бы когда-нибудь заиметь.
Окна были открыты, но дверь заперта.
Валери пришла в недоумение:
— Он никогда не запирает двери, если, конечно, находится здесь. А где ему еще быть?
— Может быть, он на пляже.
— Нет, там его не было. Куда же он запропастился? Здесь некуда пойти!
С задней стороны дома была еще одна веранда. Она оказалась открытой, и они вошли в дом.
— Привет, папа! Где ты? К тебе пожаловали гости!
Они вошли в гостиную, так и не дождавшись ответа, и увидели доктора Магнуса. Его глаза сделались красными, лицо исказила гримаса, он смотрел прямо на них, но вряд ли видел.
— О Господи! Папа! — закричала Валери. — Тебя надо срочно в больницу!
Магнус встал со стула, зашатался, и, когда она протянула руку к телефону, он все-таки умудрился схватить ее за запястье.
— Скверная девчонка, — пробормотал он. — Очень скверная девчонка.
Майклу бросилась в глаза наполовину выпитая бутылка скотча, раскатившиеся по столу и полу таблетки, — красные, голубые, желтые, — похожие на конфетти. Рядом лежал пистолет.