Два дня спустя Семка приехал опять. На этот раз привез на телеге осиновые колья. И сам был одет по-будничному.
— Городьбу-то загона ветром шатает, — сказал он Марьке. — Надо укрепить, пока не свалилась.
Он принялся ставить колья, а Марьке велел связывать их тальниковыми переплетами. И опять зубоскалил без устали, пытался заигрывать с ней.
Назавтра ему понадобилось заменить Марькину лошадь.
— Твоя кобыленка только на шкуродерню годится, — объявил он. — Батька послал Гнедка. Этот все же порезвее. Ежели какая проклятущая животина вздумает от стада отбиться, так поскорее догонишь.
Марька, конечно, вполне понимала, что Семка не зря зачастил к землянухе. Но пока он находил заделья, она не посмела указать ему от ворот поворот. Лишь когда Семка заявился с подарком — хотел вручить ей серьги, — она прямо сказала, чтоб он понапрасну не старался. У нее есть жених, на Покров день Иван вернется с приисков, и будет свадьба.
Семка сначала насупился, потом усмехнулся вызывающе.
— А я возьму да раньше Покрова сватов пришлю. Мне на свадьбу подрабатывать незачем. И ты смекни-ка: за голодранцем иль за мужиком с достатком у бабы жизнь вольготнее?
— Мне смекать нечего. Ивана на тебя никогда не променяю, — отрезала Марька.
— Ну, гляди, не пожалей потом!
Семка вскочил в ходок, гикнул на жеребчика и сразу скрылся в дорожной пыли, поднятой копытами резвого жеребца и колесами ходка.
Несколько дней спустя к землянухе пришел Лешка. Переминаясь с ноги на ногу, краснея и отводя глаза, парнишка долго не решался начать разговор. В руке он держал тоненький прутик с нанизанными на него чебаками. И Марька подумала, что Лешка, видимо, шел с рыбалки и, как в детстве пирогом с отцовского стола, захотел по доброте своей поделиться с Марькой добычей. Но детство ушло, и теперь Лешка, долговязый подросток, вдруг обнаружил в Марьке девку-невесту и сразу оробел.
— Рыбкой угостишь? — подбадривая парнишку, сказала Марька. — Давно я щербы не ела.
— Возьми, возьми, — с готовностью протянул ей кукан Лешка. — Я у мельницы корчажку ставил. Только я не поэтому…
— Чего не поэтому?
— Я не поэтому пришел. Упредить тебя хотел, чтоб ты остерегалась…
— Кого остерегалась?
— Братки, Семена нашего…
— А чего его остерегаться? — напряженно спросила Марька, видя, что Лешка от стыда совсем взмок и язык никак не подчиняется ему.
— Ну, это… Семен который день понурый бродит и походя на всех огрызается… А нынче подслушал я случаем — Фроська его подучала…
Лешка опять замолк. Марька смотрела на него в тревоге: стерва Фроська, ясно, подбивала Семку не на доброе дело.