— Болтают, что совесть ноне осталась только у бога да у цыган немного. А гляди-ка, даже у беляков какая-то кроха завалялась, — скручивая очередную козью ножку, сказал он.
Хотя и миновала пока Сарбинку жестокость беляков, все равно тревожно жило село. Для Марьки же будто солнышко потухло. Выйдет на крыльцо, глянет на улицу, а там пусто, безлюдно, нет красного столба с полотнищем наверху. И сердце охватывает стынь: нет больше народной власти, вернулись прежние господа…
Но в России-то Советская власть устояла! И Иван и другие мужики ушли в тайгу не для того, чтоб навсегда там скрыться. Так написал Иван в записочке, которую переслал с парнишкой-старателем.
Парнишка обсказал Марии, что встретился с Иваном в тайге ненароком, когда искал с отцом золотишко. Но Марька сразу приметила, что он говорит неправду. Посыльный сам выдал себя тем, что стал отчаянно врать, когда Мария поинтересовалась, где он встретил Ивана: будто ничего не запомнил, ни дороги, ни тропочки туда не найдет.
— Какой же ты после этого старатель? — усмехнулась Мария. — Не только в тайге, а и в огороде средь подсолнухов заблудишься.
— А чего? Ежели подсолнухи густые да с кралей под ручку, так оно того… можно и поплутать, — осклабился парнишка.
— Ух ты, сопляк, ведь соображает, — рассмеялась Мария. Но тут же сказала строго: — Отвечай правду! Не то я вцеплюсь в тебя и, пока до места не доведешь, буду висеть, как клещ на собачьем ухе.
Парнишку испугала такая решительность. Он выпалил:
— Мне тогда голову в отряде оторвут на умывальник!
— А-а, значит ты в отряде?
Парнишка понял, что проговорился, горестно махнул рукой.
— В отряде…
— Так чего ж ты передо мной-то хитрил? Неужто боишься, что выдам?
Видя, что окончательно запутался, посыльный сообщил Марии неожиданную новость: командиром у них Иван. Только он наказал ни в коем случае не говорить, где находится отряд. Мария может явиться в тайгу, а жизнь там тяжелая, для нее вовсе не подходящая… Парнишка смущенно покосился на живот Марии.
— Сразу бы так сказал. А командиру своему передай: пусть бережется. Начальником милиции, сказывали, заделался Семка Борщов. И, болтают по деревне, он поклялся угробить Ивана.
— Это еще посмотрим, кто кого!
— Все ж таки предупреди. И скажи, как тебя звать.
— Так тезка я.
— Чей тезка? — не поняла Мария.
Парнишка объяснил и высказал огорчение, что партизаны чаще зовут его не Иваном, а Ванюхой.
— Чтоб не путать нас, наверное…
Мария рассмеялась:
— Чтоб не путать? Ох, уморил! Да тебя кто угодно не только днем, а самой темной ночью мигом отличит. Борода-то не колется, — она провела ладонью по гладким щекам парнишки.