— М-м…
— М-м? Не хочешь?
— Не знаю. Что-то мне идея не ясна.
— Идея? Идея нашего движения, приятель!
— Да, но… Они же умерли еще до того, как мы начали.
— Ну и дальше?
— Это уж, по-моему, черт-те что.
— Как ты сказал? Ты не хочешь? Отказываешься?
— Отказываюсь? Я только говорю, что, по-моему, это уж слишком.
— Слишком! Может, это, по-твоему, глупо?
— Нет, ну не то чтобы глупо…
— Слушай, ты, собственно, что хочешь сказать? А ну выкладывай напрямик!
— Что я хочу сказать?.. Какого ты черта в меня вцепился?
— Отказываешься повиноваться приказу?! В рассуждения пускаешься, да?!
— Отпусти, тебе говорят!
— Ишь, чего захотел, так мы тебя и отпустили!
— Да пустите же, дьяволы!
— Слыхали, как он нас обзывает?!
— Сволочь! Отказываешься!.. В перебежчики нацелился!..
— Я не отказывался!
— Нет, отказывался!
— Чего с ним пререкаться, с перебежчиком! Кончай разговор!
Грянул выстрел, и тело глухо бухнулось.
— Унесите эту падаль!
— Да ладно, пусть валяется, кому он мешает.
Джаз продолжал греметь, молодая девушка повернула голову на тоненькой шейке.
— Что это там такое? — спросила она.
— Кажется, кого-то застрелили.
— А-а.
Небольшая компания пристроилась за дальним столиком.
— Они тут все толкуют о том, что произойдет завтра, а знаете, что, по-моему, будет?
— Ну?
— Совсем не то, что воображают себе эти сопляки.
— А что же?
— М-м… — Свернув цигарку, он прикурил у соседа, сплюнул табачную крошку. — Мы ведь тоже умеем нажать на курок, когда надо. И между прочим, бог его знает, не у нас ли они научились кое-каким приемам — если только этому нужно учиться.
— Вряд ли, к таким делам у всех в наше время природная склонность.
— Конечно.
— А недурно было бы еще чуточку прочистить человечество. Оно в этом явно нуждается.
— Да, не возражаю принять посильное участие.
Молодая женщина подошла и тихонько села рядом с палачом. Она была похожа на нищенку, но, когда она откинула платок с головы, лицо ее лучилось удивительным, щедрым светом. Она осторожно положила свою руку на его, и он повернулся к ней — кажется, она была единственной, на кого он посмотрел за все это время. О ней рассказ впереди.
Музыка переменилась, оркестр получше в другом конце зала заиграл томное танго на тему старой классической мелодии. Обстановка была спокойная и одушевленная, но одному господину, как на грех, понадобилось выйти в туалет. Возвращаясь назад, он увидел, что негры сидят и наспех глотают бутерброды за столиком позади своей эстрады. Он подошел к ним с побагровевшим лицом.
— Да как вы смеете, свиньи этакие! Сидеть и есть вместе с белыми людьми!
Они изумленно обернулись. Ближайший из них приподнялся со стула: