Стоя на валу, я долго наблюдал, как поличи роились в отдалении от крепости, на опушке своего леса, гудели, словно разозленные лесные пчелы. Сбивались в стаю, подбадривали друг друга криками, как на облаве.
Я видел, скоро можно будет объявить большую охоту.
— Похоже, стадо собирается вместе, а, Рагнар?
Я вздрогнул и оглянулся. Задумавшись, я не заметил, как ко мне подошел Харальд Резвый. Он умеет ходить так тихо, чтоб ни кольчуга, ни оружие при движении не звенели.
— Когда-нибудь тебя за это убьют, — сказал я.
— За что, конунг?
— Слишком тихо ходишь…
Резвый не ответил, только блеснул голубыми глазами из-под маски шлема, закрывающей лицо по самый нос, усмехнулся в черную, как вороново крыло, бороду. Дома, в Бигс-фиорде, он всегда подстригал ее коротко, но сейчас, в походе, борода отросла, свешиваясь на кольчужный нагрудник.
Харальд тоже ярл, владетель земель и воды Бигс-фиорда и двух деревянных коней: драккара «Волк» и скайда «Морской дракон» — с дружиной общим числом до восьмидесяти бойцов. В этом викинге он охотно встал под мою руку, на мече дал клятву идти со мной и слушать меня, как своего конунга. Такую же клятву дали ярлы Альв Железнобокий, прозванный так за особый, невиданной крепости панцирь с коваными ребрами-каркасом, привезенный из набега на земли басков, и Олаф Рыжебородый. Они оба со своими дружинами тоже отправились с нами в набег от земли фиордов. Правда, Рыжебородый уже ушел в гости к морскому великану Эгиру, утонув с ратниками во время шторма. Пусть Хозяин Глубин не держит его долго в своем дворце, отпустит к Одину, как принявшего честную смерть в походе…
Харальд и Альв — оба знаменитые воины, но нравом совсем не похожи. Железнобокий, хоть и богатый ярл, имеет к с воей дружине больше ратников, предпочитает сражаться как воин, а не отдавать приказы, как конунг. Молодой Харальд же, я видел, старается во все вникать, учится у меня, как вести за собой бойцов. Когда-то я сам был таким же, жадными глазами следил за старшими и опытными…
Резвым Харальда прозвали за быстроту бега. Про него говорили, что он способен пешком перегнать коня, хотя сам я такого не видел. Но видел другое: несмотря на молодость — может, чуть больше двух десятков зим проводил Резвый за край земли, — он не теряет головы в самой горячей сече, столь же быстр в уме и решениях, как и на ногу. Когда-нибудь он станет знаменитым конунгом, сам поведет за собой ярлов и воинов. Быстрого скакуна легко отличить от будущей клячи еще жеребенком…
— Может быть, стоит выйти из крепости и напасть на поличей первыми? — предложил Харальд. — Чтобы пасти большое стадо, нужно иметь длинный хлыст, так говорят.