Он сделал значительную паузу.
- Вот когда я сам эту зверушку увижу или ты, например... Вот тогда и будем звонить, куда следует.
Капитан ушел. Валерий Валерьевич прошелся по кабинету, раздумывая над словами опера. Пожа-луй, он сказал правильно, и рисковать не стоит. То, что заявляют десятки засекинцев, конечно, хорошо, но есть миллионы людей, видавшие летающие тарелки, и есть официальные заявления, отрицающие такие фак-ты. До сих пор разобраться не могут. И засекретили все. Так что подождем.
Ждал он не более часа. В кабинет снова вошел дежурный:
- Валерий Валерьевич, из больницы был сигнал. Привезли жену и дочку Кабанова. Говорят, мерт-вые. Их дача на озере рухнула, вот их и придавило.
- Кабанова? Это... Пильщика, что ли?
- Так точно.
- Еще не хватало! Скажи Саенко, пускай немедленно едет туда, разберется, как и что.
Начальник милиции подпер щеку здоровенным волосатым кулаком. Ну, и денек! Кабанова или Пильщика, как его именовали в криминальных кругах, он хорошо знал. Знал, что Пильщик контролирует местное деревообрабатывающее производство, что у него своя бригада. Но в последнее время от крими-нала отошел, хочет жить спокойно, как и многие 'бизнесмены', сколотившие состояния в лихих девяностых. В те годы Пильщик занимался рэкетом и крышеванием местных фирмачей, потом остепенился, купил деревообрабатывающий завод, лесопилку... Теперь он директор, и хрен под него подкопаешься. Как же! Уважаемый человек, платит налоги. Мэр Дымова просто молится на него, говорит, если бы не отчисления с завода, то бюджета хватит лишь на зарплату дворникам. И то не всем. Преувеличивает, конечно, но правда тут есть. Правда нашего времени.
А ведь Кабанов в милицию не обратился. Так, может, там разборка была? Только с кем? Они вроде все уже давно поделили. Он посмотрел на часы: давно пора домой. Валерий Валерьевич поднялся из кресла, и тут погас свет. Полковник чертыхнулся и пошел к дверям. Они двойные, толстые: ори - никто не услышит. Он открыл обе и выглянул. Крутобедрый силуэт секретарши темнел на фоне окна.
- Катя, что со светом?
- Света нет, - ответила секретарь, поворачиваясь.
- Тогда иди домой.
Ее силуэт отчего-то возбудил его. Наверно, от интимного сумрака, усмехнувшись, подумал Валерий Валерьевич. Он вспомнил, как в последний раз занимался с Катей сексом. Незабываемые впечатления. И чувство вины, вытекающее в многочисленные поблажки и подарки. Странно было другое. Почему он чувствовал себя виноватым перед этой тридцатилетней 'секретуткой', а перед собственной женой - нет? Ответа он не знал.