Смартфон пикнул, предупреждая, что закончилась память. Все. Теперь домой, и ждать утра. И раз-будить дядю. Его эта диковина точно заинтересует, да и кого не заинтересует! Вместе и решим, что делать дальше, подумал Алекс. Хотя на самом деле все уже решил. Утром немедленно ехать в Екатеринбург. Такой материал оторвут с руками. Как же ему повезло поехать отдохнуть именно сюда, а не в Геленджик, куда звали сослуживцы! И пусть отдыха не вышло, сенсация того стоит!
*****
Обратно Кабанов летел на бешеной скорости, так, что на поворотах становилось страшно. Но желание поквитаться с наглым мутантом обжигало кровь. Он не мог допустить, чтобы чертово дерево оставалось на месте гибели семьи, как памятник его бессилию. Он - Пильщик, и он спилит этого мутанта, будь он трижды проклят!
День близился к концу, солнце катилось вниз, цепляясь за верхушки сосен, и Дмитрий Сергеевич включил ближний свет. На шоссе встретился лишь фургон-аварийка, больше никого. Попетляв по знакомой дорожке, он выехал на опушку и остановился. Включив дальний свет для лучшей видимости, Кабанов вы-шел из машины и открыл багажник. Вот оно, его оружие. Ладное оранжевое тело бензопилы легко легло в руки. Кабанов дернул за стартер, и инструмент заработал, наполняя тишину леса тревожным рокочущим звуком.
Пильщик взял оружие наперевес и двинулся к дереву. Мутант находился там, где и был раньше - между фундаментом дома и раздавленной детской песочницей. Директор шел к нему и приготовился драть-ся до смерти. Либо оно, либо я!
Дерево не шевелилось. Выжидает, пока подойду? Я ждать не буду! Пильщик решительно подошел вплотную к нему и вонзил вращавшиеся ножи в середину ствола. Мутант вздрогнул. Один из корней рва-нулся к нему, но Дмитрий Сергеевич был начеку, выдернул пилу и отрубил его одним взмахом.
- Вот так тебе, сволочь!
Он снова ударил по черному стволу. Пила вошла в него мягко, почти без усилий, будто режешь не дерево, а мясо. Кабанов легко перепилил ствол, и верхняя часть мутанта повалилась наземь. На одежду брызгали густые темные капли, но он не обращал внимания, наслаждаясь местью. Он рубил и резал, рвал и кромсал, он ненавидел, и вымещал на ненавистной твари всю боль и весь страх...
Наконец, директор остановился. Стало совсем темно, и не выключенный дальний свет джипа слепил глаза. Сверкавшее полированное лезвие инструмента залепила темная масса. Изувеченное, распиленное на куски дерево омерзительно воняло. Дмитрий Сергеевич плюнул в раскуроченные останки, выключил пилу и побрел к машине.