– А письмо не приходило? Из магазина Spar? – Я ничего не ответил, сидел, уставившись в тарелку. Она стряхнула пепел, наклонилась вперед. – Что? Что такое? Ты что, подавился? Софи! Быстро постучи брату по спине!
Но я отмахнулся, отпил молока.
– Спасибо, уже все нормально.
– Будьте внимательней, слышите. В филе могут попасться мелкие косточки. Бабушка ведь не мясник. Она рубит мясо как дрова. Так что глядите в оба.
Ледяная пахта. Каждый глоток сопровождался громким звуком.
– А почему сразу Spar?
Я говорил, уткнувшись в стакан. Мать помахала рукой над столом, но дым все равно висел в воздухе.
– А я разве не говорила? Я хотела туда устроиться. Им нужна помощница на полставки. А нам нужны деньги. И сейчас как никогда.
После еды она убрала посуду, но мыть ее пока не стала. Присела к нам на диван, и мы сыграли раз или два в зооквартет. Игра у нее не шла. Она подкладывала парнокопытных к хищникам и два раза не заявила «белого зайца». Потом мы посмотрели новостную программу «Здесь и сегодня», а перед началом следующей передачи она отправила нас спать. Мы почистили зубы, и она погасила свет.
Спать мне не хотелось, и я напрасно ждал, когда заснет Софи. Обычно я определял это по ее дыханию. После этого я мог бы включить фонарик и почитать. Но она вдруг села и прошептала:
– Юли?
– У-у?
В комнату проникала лишь узкая полоска света, но я все равно увидел ее большие, блестящие, как перламутровые пуговицы, глаза.
– Знаешь, я не хочу переезжать.
– А чего так? Ведь новая квартира просто отличная.
– Ты ее уже видел?
– Нет. Но папа сказал, у каждого будет по комнате.
– А сад там есть?
– Думаю, что нет. Но у тебя и здесь его нет.
– Как это?!
– Да так. Он ведь не наш. Так что лучше уж без сада, чем с чужим.
– Ну вот еще! А где же мне играть?
– Да ведь сразу за поселком пустырь. И горка для дураков. А ты сможешь кататься там на роликах. И до школы недалеко.
– Правда? Ну ладно. Но все равно я поеду в новую квартиру, только если там есть балкон. И такая же отличная держалка для туалетной бумаги, как здесь. У бабушки рулон лежал на полу, и спуска тоже не было. Все плюхалось прямо вниз и жутко воняло.
– Слушай, а что такого особенного в нашем кронштейне для туалетной бумаги?
Софи вытянулась под одеялом.
– Ну, ты же знаешь! Такое полукруглое углубление в кафеле. Мне так нравится вставлять туда новый рулон. Он так ровненько туда входит! Как думаешь, в новой квартире будет такое же?
– А то как же, – ответил я, – все дома одинаковые.
Она облегченно вздохнула. Потом положила руку на глаза и наконец заснула.
Я немного почитал, потом, как можно тише, поднялся, чтобы попить молока. Вышел на цыпочках в коридор. Большую комнату слегка освещал фонарь с противоположной стороны улицы. Одежда матери, юбка и блузка, была перекинута через спинку кресла, с ручки другого свисали чулки. А сама она лежала на диване под шерстяным пледом. Голые плечи белели в полумраке, на шее нитка жемчуга. Сигареты не было ни в пальцах, ни в пепельнице. Она не спала. Повернула голову.