Вместо этого я уставился на серебряный компас в центре моего браслета. Он обычно направляет мое наследие, так или иначе, и указывает на запад.
Прямо сейчас он просто вращается и вращается. Как будто он чувствует себя столь же потерянным, как и я.
- Я бы хотела, чтобы Лиам был здесь, - шепчет Арелла, заставляя меня подпрыгнуть. Я не знал, что она не спит.
Я переворачиваюсь и нахожу, что она сидит на полу в центре ее камеры, уставившись в потолок.
- Лиам?
- Отец Одри. Он знал, как соткать ветры в колыбельные, и они всегда давали мне самые сладкие сны.
Я действительно не должен поощрять ее, но я не могу удержаться от того, чтобы сказать:
- Звучит похоже на его дочь.
Одри раньше посылала ветры в мою комнату каждую ночь. Это как мне снилась она в течение десяти лет, наблюдая, как она растет наряду со мной. Так я влюбился в нее, прежде чем я даже узнал, что она была настоящей.
- Так и было, - соглашается Арелла. - Это было очень тяжело, после того...
Ее голос надрывается, и она отворачивается, но через цепи я могу все еще видеть слезу, которая бежит вниз по ее щеке, оставляя солнечный след на ее серой, грязной коже. Это почти заставляет меня почувствовать к ней жалость.
Почти.
- Ты понимаешь, что это твоя вина, верно?
Она открывает рот, и я ожидаю, что она будет винить Одри, меня. кого угодно, кого придумает, как она сделала в первый раз, когда я противостоял ей в этом.
Все, что она говорит:
- Я знаю.
Она идет к самой дальней части своей камеры, держась ко мне спиной. Я наблюдаю, как ее плечи дрожат от тихих рыданий, пытаясь понять, как хилая, сломленная женщина, на которую я смотрю, могла быть тем человеком, который убил моих родителей и попытался убить Одру прямо на моих глазах.
Она действительно, кажется, теперь другой.
Что является наиболее опасной мыслью для меня.
Арелла умна... и терпелива. Преимущество - это просто еще одна часть игры.
- Кстати, как твои воспоминания? - спрашивает она, смахивая свои слезы трясущимися руками.
- А что? Ты совершила какие-то другие убийства, которые не хочешь, чтобы я вспомнил?
- Конечно, нет, Вейн, - Она потирает кожу на запястьях, которое я замечаю, теперь голые. Золотые манжеты, которые она раньше носила, не стало. - Я только спрашиваю, потому что меня волнует, как все могло так... обернуться.
Я смотрю на нее, ненавидя, что она права.
Она тоже это знает.
- Это то, чего я боялась. Выпускать воспоминаний - очень коварная вещь. У меня было ощущение, что Одра не сделает это правильно.
- Она сделала это просто замечательно.
Но это не так... и хаос почти более печален, чем чистый лист, с которым я раньше имел дело. Это, похоже, что мое прошлое - мозаика, где все части выглядят одинаково, и независимо от того, насколько я пытаюсь отсортировать их, я никогда не могу выяснять, как любые из них стыкуются. Нет полной картинки, чтобы направить меня.