- Тебя учили давать ветру выбор, - говорит он, когда быстрый проект проносится между нами и сматывается в маленькую трубу. - Ты говоришь ему прибывать к тебе быстро, и ты ожидаешь, что так будет. И большую часть времени они так и делают. Но у ветра все еще есть мнение. Что является тем, почему ты никогда действительно не осознаешь ситуацию.
- Мне не нужно.
- В самом деле? Мне показалось, что вы чуть не умерли несколько раз в этот день, когда ветер бросил тебя.
- Но я все еще жива. И они сделали это только потому, что ты их заставил.
- Вот почему Бури никогда не победят. Ты не можешь избить кого-то, кто действует нечестно, и они не готовы пересечь линию между просьбой и требованием... большинство из них, по крайней мере. И если бы они сделали это, то это только разрушило бы их.
Он указывает на Восточный передо мной, и у меня появляется ужасное чувство, что я знаю, что он собирается сделать. Я хочу отослать ветер... спасти его, прежде чем будет слишком поздно. Но я должна знать тайну Райдена.
Астон резкое спутывает слово, которое я не могу понять, и проект завывает. Глубокий, первобытный вопль, который кромсает каждую часть меня, когда я наблюдаю, ветер моего наследия... моей семьи... опустошается.
Все хорошее и чистое крошится.
Это энергия.
Это движение.
Все, что осталось, это бледный, болезненный порыв, безжизненно висящий между нами.
По-прежнему.
В тишине.
Я чувствую слезы, бегущие вниз по моей щеке.
Астон приседает передо мной и вытирает ее.
- Я хотел задушить Райдена в первый раз, когда я увидел, что он сделал это, - шепчет он. - Я хотел чертовски сильно избить его, пока он не понял бы вид боли, которую он просто вызвал. И когда он приказал, чтобы я освоил навык, я отказался, не заботясь, что он накажет меня. Я не собирался превращаться в монстра.
- Что изменилось? - спрашиваю я, не в силах скрыть гнев в голосе.
Он смеется и снимает плащ с левого плеча, проводя рукой вдоль линии отверстий, которые прослеживаются по его ключице. Они отличаются от маленьких, зубчатых отверстий, покрывающих остальную часть его тела. Совершенно круглые... и вдвое больше. И они проходят через кожу и кости.
- Он подарил мне одну за каждый день, что я сопротивлялся. Двадцать девять. Он почти добрался до тридцати, пока не нашел лучшего способа, чтобы сломать меня.
Он не дает дальнейших объяснений, и я решаю не торопить его. Я уже знаю, где заканчивается история.
- Так почему продолжают разрушаться ветры? - спрашиваю я, наблюдая, как болезненный проект стонет и парит. - Почему не...
- Потому что ломка ветров ломает и вас. Сила становится тягой, как будто... часть тебя умирает, и единственный способ заполнить пустоту состоит в том, чтобы испортить все вокруг. И ты не можешь бороться с этим, потому что не хочешь бороться, потому что тогда ты никогда не сможешь снова испытать порыв. Вот почему Бури не могут победить, Одри. Они не могут конкурировать с этим видом окончательного контроля. И если бы они попытались охватить его, то они просто потреблялись бы им.