Гас, как, капитан Фитнесс, и у него есть специальный дар Странников Ветра, который позволяет ему направлять силу ветра в его мышцы. Если бы он не был таким хорошим парнем, то я, вероятно, ненавидел бы его. Многие другие хранительы сдаются, поэтому он, вероятно, застрял здесь допоздна, наблюдая за мной. Поговаривают, я не самое популярное назначение. Очевидно, я могу быть трудным.
- Может быть тебе стоит носить униформу Сил Бур, - говорит мне Гас, раскатывая длинные, жесткие рукава черного жакета стража. - Это бы спасло тебя от множества царапин.
- Я в норме.
Я не ношу толстые штаны и пальто в пустыне. Да в этом месте даже ночью чувствуешь себя словно внутри работающего фена!
Плюс, я не из Сил Бури.
Я с ними тренируюсь и позволяю шататься вместе со мной. Но это не моя жизнь. Это просто способ взаимодействия.
- Начало еще одной загадки полета? - спрашивает он, а я поднимаю руки, чтобы нащупать соседние ветра.
Гас никогда не спрашивает, куда я иду и никогда не пытается меня остановить.
- Убедись, что держишься на севере и западе, - предупреждает он. - Патруль на юге усилен. Фенд доложил, что на Приграничной Базе вчера были беспокойства.
Я застываю.
"Беспокойство" в терминологии Сил Бури означает "атака".
- Все в порядке?
- Трое выживших.
Что означает, что два хранительа не выжили... если Пограничная область не одна из самых больших баз, где они держат команду из семи человек.
- Не волнуйся... нет никаких признаков Буреносцев в округе. Они собирают все в цепь. Пытаются сделать так, чтобы мы застряли здесь.
Да, потому что это не заставит меня волноваться.
Мой голос дрожит, пока я призываю Восточные ветра, и мне чуточку лучше, когда я слышу их знакомые песни. Восточные всегда поют об изменениях и надежде.
- Все еще не доверяешь мне настолько, чтобы использовать в моем присутствии Западный? - спрашивает Гас. - Ты же знаешь, что я его не пойму.
Я это знаю.
И я доверяю Гасу больше, чем кому-либо другому.
Но я по-прежнему не рискую.
Мои родители, и все другие Западные, отдали свои жизни, чтобы защитить наш секретный язык. И не только, потому, что они были достаточно храбры, чтобы встать на пути Райдена и его стремления к абсолютной власти.
Насилие противоречит самому нашему существу.
Я никогда не забуду муки, которые охватили меня, когда я убил Буреносца, который пытался навредить Одри. Даже притом, что это была самооборона, было, похоже, что все мое тело было разрушено, и если бы Одри не помогла мне пройти через это, я не уверен, что смог бы не рассыпаться на кусочки. Я не могу рисковать - позволить силе моего наследия держать под контролем любого, кто не понимает зло убийства. Любого, кто столь не определен, как я, избегающего этого любой ценой. Любого, кто не готов пойти на жертвы, которые могут быть необходимы, чтобы препятствовать тому, чтобы он не попал в неправильные руки.