Она повернулась, чтобы скользнуть губами по его пальцам.
— Ну, если ты не собираешься связывать меня и подвешивать к потолку…
— Прекрати. — Он с трудом сдержал взрыв хохота, пробегая пальцами по ее волосам и позволяя им спуститься мягкими волнами по округлым плечам. — Может, в этот раз сделаем это медленно?
— Не уверена, что я долго продержусь, — прошептала Элла.
Он тоже не был в этом уверен, но ему следовало быть осторожным. Он отвел ее в кровать и медленно снял шелковое платье. Никогда до этого он не раздевал женщину, одетую в национальный костюм, и это придавало происходящему невероятное, сакральное значение.
Она слегка опустила глаза, наблюдая за его реакцией на изысканный шелковый корсет, вышитый тончайшим кружевом. Слегка прищурив глаза, Хасан детально изучал ее бледно-кремовое великолепное белье, словно созданное для первой брачной ночи.
— Ты выбрала его специально для меня? — глухо спросил он, проводя пальцами по верхней части лифа.
— Конечно. Я провела немало часов в магазине. — Она купила его накануне их поспешной свадьбы, гадая о том, не будет ли выглядеть лицемерным этот комплект белья, с учетом истинной причины ее замужества. Но теперь Элла не пожалела об этом. Он стоил всех ее сомнений, потому что глаза Хасана зажглись огнем страсти и вожделения. — Мне сказали, что подобный комплект надевают невесты во время медового месяца. Я понимаю, что традиционно он должен быть белым, но ведь я не настолько невинна.
— Кому до этого есть дело? — спросил Хасан.
— То есть тебе нет?
Он покачал головой.
Он не видел ее тела с их первой ночи, и оно сильно изменилось. Грудь стала больше, а в области живота выдавалась милая округлость. Он протяжно простонал от удовольствия и восхищения, проводя пальцами по новому изгибу, потому что просторное платье не выдавало то, как сильно уже вырос их малыш. Интересно, все мужчины испытывают прилив собственнической гордости, касаясь живота матери своего будущего ребенка?
— Ты прекрасна, — прошептал он, быстро освобождаясь от своей одежды, возвращаясь к ней и накидывая покрывало на них обоих.
— Мне не холодно, — пробормотала она, кивая на легкий шелковый кокон вокруг них.
— Тогда почему ты дрожишь? — Хасан поцеловал Эллу в плечо.
— Ты прекрасно знаешь это сам, — пробормотала она, обвиваясь руками вокруг его шеи и наклоняя его голову для поцелуя.
Это был ее второй смелый поступок за сегодняшний вечер, который наконец заставил Хасана забыть трогательную заботу и перейти к активным действиям.
Их дыхание переплелось. Его поцелуй подействовал на нее как сильнейший наркотик: одно прикосновение — и она подсела навсегда. Ее ответные поцелуи становились все более страстными и жаркими, ее пальцы впились в сталь его мускулистой спины.