«Когда, наконец, закончится эта скучная вечеринка?»
В тускло освещенном вестибюле дворца своего друга шейх Хасан аль-Аббас раздраженно хмыкнул и повернулся к мужчине, стоящему в паре шагов от него.
— Думаешь, я могу просто исчезнуть, не привлекая ничьего внимания, Бенедикт? — спросил он, прекрасно зная, что именно ответит его преданный помощник-англичанин.
— Ваше отсутствие, несомненно, будет замечено, ваше высочество, — осторожно заметил Бенедикт, — учитывая тот факт, что вы — один из самых почетных гостей. Более того, ваш побег обидит вашего старинного друга, который желает видеть вас рядом с собой в ночь своей помолвки.
Хасан сжал кулаки. Как он ненавидит тесный воротничок и мешающий свободно дышать галстук! Он отдал бы все за то, чтобы сейчас почувствовать привычную мягкость шелка, вскочить на спину самому быстрому скакуну из своей конюшни и помчаться галопом по жаркому песку пустыни.
— А что, если я считаю, что эта ночь не принесет счастья моему другу? Что, если его шаг кажется мне не просто необдуманным, а смешным? Что, если, по моему мнению, он совершает самую большую ошибку в жизни?
— Чаще всего мужчинам сложно сказать друг другу правду в лицо, когда дело касается женщины, — дипломатично заметил Бенедикт. — Особенно если дело дошло до свадьбы.
— Но дело не в том, что я не одобряю его невесту! — сказал Хасан, не в силах больше скрывать раздражение, разъедавшее его изнутри с того самого момента, когда его друг, принц Алессандро Сантина, объявил о помолвке с Аллегрой Джексон. — Хотя и это само по себе уже трагично. Хуже всего то, что он предал женщину, которая предназначалась ему в супруги с самого рождения! Женщину, которая стала бы для него гораздо более достойной женой.
— Возможно, его любовь слишком сильна, чтобы…
— Любовь? — прервал его Хасан, чувствуя, как по горлу поднимается колючий комок из острых гвоздей гнева. Разве кому-нибудь известно больше, чем ему, о том, как иллюзорна любовь и какую разрушительную силу имеют последствия этой сладкой муки? — Любовь — всего лишь оправдательное название для страсти, — выплюнул он с презрением. — Правящие особы не имеют права позволять похоти брать верх над разумом или сердцу затмевать голос рассудка. Он должен был поставить долг превыше желания.
— Да, ваше высочество, — послушно отозвался Бенедикт.
— Только представь себе, что будущий тесть Алекса — нечистый на руку бывший футболист, меняющий жен и любовниц как перчатки?
— Я в курсе слухов, ваше высочество.
— До сих пор не могу поверить, что он собирается жениться на представительнице семейства Джексон. Ты видел, что они вытворяли на балу? Меня чуть не стошнило, когда я увидел, что они хлещут шампанское, как воду, и выделывают дурацкие па на танцполе.
