Она протянула руку, чтобы привлечь его к себе и уже покончить с этим отчаянным желанием:
— Займись со мной любовью, Бахир.
Он удивил ее, взяв руку и поцеловав ладонь:
— Обязательно, но сначала… — Отпустив ее руку, он провел руками по внутренней поверхности ее бедер, разводя их в стороны, и склонился вниз.
У нее захватило дух, когда она поняла его намерения, и это было не только от предвкушения удовольствий. У них так мало времени! Марина думала — он будет брать свое столько раз, сколько сможет. Но она никак не ожидала, что он захочет дарить наслаждение и ей.
— Бахир! — воскликнула она, когда он обнял ее за бедра и раскрыл их. — Пожалуйста…
Но ответом на ее просьбы было горячее прикосновение его языка к ее расщелине, от которого Марину выгнуло дугой и она вскрикнула:
— О боже!
А его язык, каждым своим движением, творил чудеса, отправляя ее в небытие и не давая возможности прийти в себя. Этот мужчина точно знал, что и когда ей нужно.
— Пожалуйста! — вскрикнула она, не владея собой и уже не зная, что ей нужно.
Но он знал…
И вот все закончилось миллионом ярких цветных вспышек.
«Он всегда был лучшим, — подумала она, когда дрожь оставила ее тело. — Ничего не изменилось».
Он страстно поцеловал ее, когда она спустилась на землю. Она почувствовала свой вкус на его губах, вкус горячего секса, страстного желания и его острого вожделения. И это вожделение влилось в нее. Сильнее, чем когда-либо, она захотела ощутить его внутри себя.
— Боже, ты такая сексуальная, — услышала она, когда он оторвался от нее. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу!
Марина улыбнулась ему, но в затуманенном мозгу скользнула мысль о предохранении. Она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, как он потянулся к прикроватному столику и, взяв бумажник, достал из него упаковку, которая немедленно была вскрыта зубами:
— Хотя бы кто-то из нас должен быть ответственным.
Она моргнула, и туман, застилавший реальный мир, рассеялся.
— Что ты сказал? — спросила она в неуверенности, что расслышала правильно.
Он раскатал презерватив по всей длине, обуздав с помощью латексных границ сопротивляющуюся эрекцию.
— Я сказал… — он наклонился над ней, хватая горячими губами ее отвердевший сосок и пристраиваясь между ее ног, — счастье, что хоть кто-то из нас может сейчас соображать.
Она замерла, и вся магия, созданная его губами, была сведена на нет едким подтекстом его слов.
— Ты считаешь меня безответственной?
— Я этого не говорил, — ответил он, прикусывая сосок другой груди.
— Нет, сказал! — сказала она, отодвигаясь от него и пресекая его попытки войти в нее. — Ты это и имел в виду — ты ответственный, потому что подумал о предохранении. Ты сказал — я должна быть счастлива, что ты подумал об этом.