Я нервно сглотнула и только. На кивок, подтверждающий, что мнение простого люда о магичках мне известно, сил не нашлось.
- Так что всё к лучшему, Эмелис . И я даже рад, что мы...
- Этот обряд давно плесенью покрылся. - Собственный голос прозвучал жалко. - Его даже в глухих деревнях не применяют. Не боишься, что мы будем выглядеть смешно?
- Не будем, - отозвался блондин. - К тому же мы не одни такие. Род Донтор, например, на протяжении всей истории этот обряд использует.
Я таких подробностей о дурборской королевской семье не знала. Но легче от этого, разумеется, не сделалось.
- Ридкард, я...
- Тшш... - прошептал их величество, нежно целуя в щёку.
Отступившая было паника вернулась, захлестнула с новой силой. Стоило лишь вообразить, что Рид сейчас вновь с поцелуями полезет, сердце ухнуло в желудок, колени задрожали, а в голове стало абсолютно пусто.
Словно кролик, угодивший под гипнотический взгляд удава, я наблюдала как черноглазый делает шаг назад, потом берёт мою руку, учтиво целует пальчики, кланяется, разворачивается и... и всё. Дверь за Ридкардом закрылась, и я осталась в одиночестве, так и не успев сказать жениху, что просить о высшем благословении мы не можем.
На ватных ногах подошла к столу, практически рухнула в кресло. Когда дверь в гостиную моих покоев вновь распахнулась, вскинула голову в искренней надежде, что это Ридкард вернулся, и что сейчас у меня хватит сил признаться.
Но увы. Вместо высокого блондина в чёрном камзоле на пороге возникла сухонькая Тильда.
О том, что госпожа не в порядке горничная, конечно, догадалась. Вот только спрашивать о причинах прав не имела, поэтому ограничилась нейтральным:
- Госпожа Эмелис , я могу чем-то помочь?
Я ответила не сразу...
- Да, Тильда. Помоги раздеться и лечь. - И уже совсем тихо, скорее для себя, нежели для прислуги: - Слишком тяжелый день. Не могу больше...
Засыпала я с чётким намерением - утром сразу же пойду к Ридкарду и расскажу всё. Без подробностей и имён, разумеется, но расскажу. Вероятно, признание будет стоить мне пары пощёчин, но это несравнимо лучше, чем прилюдный позор.
К тому же я и не собиралась скрывать от жениха эту измену. Смысл врать, если обман раскроется в первую же ночь?
И... я по-прежнему ни о чём не жалею. Ни капельки. Ничуточки. Да, Кирстен подлец, но ночь в его объятиях была лучшей в моей жизни.
Я ни о чём не жалею...
Проснулась я от лёгкого покашливания и тихого:
- Госпожа Эмелис , простите, но время уже к полудню.
С огромным трудом открыла глаза, не сразу сообразила где я и кто эта суховатая женщина в белоснежном переднике. А когда вспомнила, невольно поёжилась и подтянула одеяло к подбородку.