— Что это за комната? — сказал Чанг Лу.
— Место для уединения — медитации и размышлений. Если монах хочет над чем-то поразмыслить, или просто побыть наедине с собой — он приходит сюда. Это очень духовное место.
Только теперь Чанг Лу разглядел тусклую, золотую фигурку Будды, стоящую на специальной палочке на темной стене. Будда был совсем темным, и поэтому сливался с тенью.
— Подожди меня здесь, — с этими словами настоятель оставил Чанг Лу одного, тихонько прикрыв за собой двери.
Оставшись в одиночестве, Чанг Лу сел на скамью. Он подумал «Место для размышлений»… Он не мог этого понять: какая разница, где размышлять? Наедине с собой можно остаться везде, даже в самом людном и шумном месте. И какая разница, где беседовать с Буддой: в собственной комнате, ночью в постели с женой, на шумной базарной площади в городе или в монастыре, в глубоком уединении.
Фитилек светильника угрожающе затрещал, и от порыва сквозняка, ворвавшегося в щелку приоткрытой двери, по стенам поползли мечущиеся скользящие тени. Почему-то Чанг Лу подумал о том, шла ли кошка за настоятелем или нет. Если шла, значит, она находится где-то здесь, в этом же помещении. Но эта мысль не напугала — скорее, только рассмешила его… Как это забавно: вместе с кошкой просматривать древние книги!
В комнате стало намного темней. Чанг Лу встал и подошел к светильнику. На донышке оставалось совсем мало масла, а фитиля почти уже не было. Только маленькая черная точка указывала то место, где когда-то он был. Наверное, очень много монахов искали здесь уединения, пытаясь остаться в замкнутом круге собственных размышлений… Так много, что все масло в этом незамысловатом светильнике успело сгореть. Чанг Лу подумал, что это чушь: искать в этой комнате что-то вдохновляющее, что-то вроде пользы своих сомнений. Какая разница, где, почему же именно здесь? Только вот стоит ли… Дернувшись в последний раз, лампа погасла. Чанг Лу остался стоять в полной, кромешной темноте. Он не ориентировался, куда нужно идти и где находится оставленная им скамейка. Он неподвижно стоял и думал о том, что глаза скоро привыкнут к темноте, к тому же настоятель должен вернуться с минуты на минуту. Но глаза почему-то не привыкали. И настоятеля все не было.
Темнота была непробиваемой — совсем черной, как ночь, спустившаяся прямо с гор. Чанг Лу снова подумал о том, есть ли здесь, в комнате, кошка. Но в темноте ничего не было видно — даже статуи Будды. Чанг Лу вздохнул и протянул вперед руку. Рука рассекла пустой воздух. Он чуть сдвинулся с места — снова ничего. Ни поверхности стола, ни места, где он может быть. Ни настоятеля, ни света… Ни кошки.