Леха старался не смотреть на синевато-белое лицо девушки. Гадал, что же с ней будет? Неужели, когда стемнеет, тело вывезут подальше и закопают в лесу? А его, чего доброго, прикончат, чтобы помалкивал. И не вздумал шантажировать богатых господ. Зачем им опасный свидетель?
«Ну уж нет, – решил он. – На сей раз вам не выкрутиться!»
Кого он при этом подразумевал? Да всех, кто выходит сухим из воды благодаря неправедно нажитым деньгам. И Прозорин, и его высокомерная жена, и его чванливый тесть, и даже Федор вызывали у парня справедливое негодование. Вместо того, чтобы наказать преступника, они ищут способ «отмазать» его. Если не вмешаться, так и будет.
Леха вспоминал милую улыбчивую Варю, ямочки на ее румяных щеках и жаждал мщения. Ему нравилась эта девушка, а теперь она мертва. Из-за Прозорина и Федора, которые занимаются темными делишками. Не будь их, Варя осталась бы жива.
Он злился на всех, даже на Тараса. Тот отработал свою смену и дрыхнет как сурок. Не страдает, не мучается. Не думает о Варе, за которой ухаживал, не знает о ее смерти. Леха завидовал его блаженному неведению.
Пока охранник строил план мести, господа разбрелись по комнатам большого дома. Хозяин уединился у себя в кабинете. Туровский занял гостевую спальню на втором этаже. Он не хотел выпускать зятя из виду. Заодно и дочка рядом. Возле двери ее спальни посадили седого великана, который приехал с Глорией.
– Ты кто? – спросил его Туровский.
– Сторож.
– Ну, сторожи.
Катя не выходила к обеду. Осталась в постели. Борис Евгеньевич хотел поговорить с ней, но Глория отсоветовала. Лучше, мол, Катю не беспокоить. Пусть примет еще таблетку и поспит.
После того, что врачиха выдала про пожар в Тереме и гибель Снежаны Орловой, Туровский взглянул на нее другими глазами. Он начал к ней прислушиваться.
Глория и Лавров остались сидеть у потухшего камина и вполголоса обсуждали обещанный Прелатовым «вызов демона».
– Хотел бы я взглянуть на этого Алиборона.
– Тебе представится эта возможность.
– Сколько я здесь, он мне еще ни разу не показался, – усмехнулся сыщик. – Ты же сама утверждала, что Федор – мошенник.
– По-твоему, бесы служат исключительно добропорядочным людям?
Глория вела себя как умудренная жизнью матрона. Эта ее манера особенно раздражала бывшего опера.
– Может, я подежурю в коридоре вместо Санты? – сердито предложил он. – Там от меня будет больше проку.
– Санта справится. К тому же рядом Туровский.
– Это меня и настораживает.
– Не станет же он убивать собственную дочь. Он нашел предлог остаться здесь подольше и все проконтролировать.