Небо казалось неиссякаемым источником белого пуха, который покрывал землю, крыши домов и деревья. Снежинки застревали в ресницах и таяли на губах.
– Чем закончится эта история? Что будет дальше с ее участниками?
– Нетрудно догадаться.
– Тогда скажи, – потребовал сыщик. – Я всю ночь не спал, мучился, правильно ли мы поступили, что доверились Туровскому. Смерть Снежаны на его совести. Прозорин знает об этом и не простит.
– Туровский наверняка все обдумал. Такие люди не полагаются на авось. Убийца под его давлением дал письменное признание. А ты свою задачу выполнил. Теперь пусть они с зятем сами решают, как им быть. В конце концов, это их семейная драма.
– Отец Кати не допустит судебных слушаний.
– Ты спрашивал, что будет дальше? – усмехнулась Глория. – Маньяка застрелят при попытке к бегству. Дело закроют. Туровский позаботится, чтобы все было шито-крыто.
– А Федор? А Прозорины?
– Федор соберет свои пожитки и укатит в Псков от греха. Катя разведется с мужем и переедет в Москву. Будет страдать от неразделенной любви.
– К кому? – нахмурился Лавров.
– Ты меня спрашиваешь?
Он опустил голову и поддел носком ботинка комочек снега. На сердце лежал камень, но приходилось делать вид, что ему весело. Расследование окончилось, преступник пойман, что называется, с поличным. Все должны быть довольны, а получается наоборот.
– Снежана Орлова останется лежать под Деревом Фей, – добавила Глория. – Прозорин будет жить в «Дубраве» и вешать венки на ветки кривого дуба. Я не исключаю, что однажды он придет к Дереву и не увидит своего венка.
– Это будет означать, что Снежана его простила?
Глория долго молчала, глядя на суету лыжников, на пелену снега, на кромку леса вдали на холме.
– Не знаю, – вздохнула она. – Хорошо, что ничего нельзя понять до конца. Иначе это уже не жизнь, а математика. Очарование бытию придает вечная незаконченность. Кого-то искушает дьявол, чьи-то мечты рушатся, а чьи-то – сбываются. Зарождается новая любовь. Все идет своим чередом.
– А что ты думаешь о Жанне д’Арк? – неожиданно спросил Лавров. – Для нее все кончено?
На Глорию снизошло озарение. Загадка, над которой бился ее ум, вдруг разрешилась сама собой.
– Я скажу тебе одно, Рома. Не было никакого костра! Палачи Жанны побоялись чуда и не посмели поднять руку на посланницу Небес. Вдруг бы огонь не причинил ей никакого вреда? Или она бы исчезла с места казни на глазах изумленной толпы? Или за ней спустился бы Ангел и унес ее на своих крыльях?
– Значит, Жанна осталась жива?
– Она осталась.
– Выходит, сожжения не было? – допытывался он.