К шести мы вернулись обратно в камеру. Лежа на койке, я слышал звон чашек в караулке. В шесть всегда подавали кофе. Я лежал, не в силах заснуть, и думал. Взрыв глубинной бомбы был бы, конечно, самым верным способом закупорить вход на базу. Но глубинных бомб не было, да и не знал я, как с ними обращаться. Можно было бы также выпустить торпеду из кормового аппарата «У-21», стоявшей в доке № 4. Этот док был средним из семи, так что торпеда ударила бы в ту часть пещеры, которая находилась над подводным гротом. Даже окажись обвал легким, все равно водолазу понадобилось бы какое-то время, чтобы расчистить рельсы для вагонетки. Да и сами рельсы могли погнуться, и их пришлось бы укладывать заново.
Единственная заковыка состояла в том, что я понятия не имел о торпедах и был уверен, что обращаться с ними крайне сложно. Более того, понадобилось бы еще открыть шлюз дока, чтобы лодка оказалась на плаву. Пока же она возвышалась в сухом доке, из которого была откачана вода. Оставались только орудия. Кормовая пушка на «У-21» была в исправности, но я не мог с уверенностью сказать, насколько сильно подействует на скальную породу удар шестидюймового снаряда. К тому же я не имел ни малейшего представления о том, как управляться с орудием и где раздобыть снаряды. Да и с охранником тоже предстояло как-то разделаться.
В замке щелкнул ключ. Унтер-офицер просунул голову в дверь:
— Вставайте,— сказал он.
Я автоматически оделся, позавтракал и приступил к своим каждодневным обязанностям, а голова моя была забита невероятнейшими и самыми фантастическими планами захвата кормового орудия на «У-21». Теперь я считал его единственным доступным средством, чтобы закупорить выход. Была уже пятница, 15 сентября. Встреча эскадр назначена на 13.30 в понедельник, 18 сентября. Значит, подлодкам надо уходить с базы в воскресенье ночью. До наступления воскресного вечера мне необходимо было узнать, как работает орудие, и продумать все подробности плана. На меня свалилась страшная ответственность, и поскольку голова моя была занята совсем другим, меня несколько раз упрекнули в том что я отлыниваю от работы.
Все утро мы разгружали баржу с провиантом и укладывали ящики на тележки, которые затем развозились по многочисленным складам базы. Одни тележки направлялись в хранилища за доками для последующей загрузки подлодок, другие шли на склады в верхних галереях, и припасы эти предназначались для самой базы. На разгрузке баржи и складировании грузов было занято в общей сложности пятьдесят человек.
После обеда мне все же повезло: нас забрали в док № 4, где матросы орудовали передвижной дрелью. Нам дали лопаты и тачку для уборки обломков. Оказалось, что нужно целиком снять с палубы носовое орудие подлодки, чтобы заменить покореженные палубные пластины новыми, а само орудие тем временем как следует отремонтируют в мастерской. Когда мы прибыли, орудие уже отвинтили от станины, но чтобы перебросить его на причал, надо было установить деррик-кран. Одну его опору можно было поставить на противоположную сторону дока, но чтобы укрепить две более короткие ноги на рабочей стороне причала, необходимо было пробурить в камне гнезда. На первое маленькое гнездо ушло минут десять. Гранит оказался исключительно твердым, от кончика бура летели осколки. Зато просверлить другое отверстие оказалось совсем просто благодаря разлому Я породы и появлению гораздо более мягкого пласта. Когда я принялся убирать отколовшиеся куски, то обнаружил, что это известняк.