Корнев от такой формулировки совершенно опешил… Потом здраво рассудил, что состоянию здоровья Прошкина уже мало что повредит, и согласился. Тем более что сам тяготевший ко всяким магическим действам больной, конечно, с радостью принял бы подобное решение руководства. Правда, пришлось запереть Борменталя — разбушевавшегося и грозившего пожаловаться на корневское самоуправство во все возможные и невозможные инстанции — в сарайчике рядом с территорией крепости.
Баев попросил всех, кроме больного, оставить палату. Корнев согласился, сам лично выпроводил Хомичева в ординаторскую, но на самотек сомнительного дела не пустил, а с полевым биноклем в руках взобрался на крышу соседнего крыла крепости — оттуда палату видно было не слишком-то хорошо, но достаточно, чтобы в критическую минуту отправить бойцов вмешаться.
Много перевидавшим на своем веку глазам Корнева предстало удивительное действо. Сам Саша нарядился в роскошно расшитый восточный халат, замотал голову узкой черной тряпкой и встал в изголовье кровати Прошкина, а два так называемых дервиша — в ногах, по противоположным сторонам спинки койки. И вот они все трое начали медленно и синхронно поворачиваться вокруг себя, потом кружиться все быстрее и быстрее — так быстро, что казались просто вращающимися веретенами гигантской неведомой машины, производившей магнетические импульсы, под воздействием которых тело Прошкина медленно и плавно отделилось от кровати и поплыло сперва вверх, а потом так же спокойно вернулось на место. В ту же секунду вращавшиеся резко упали на пол и замерли…
Корнев бегом побежал к палате — но все участники таинственного действа были живы и здоровы. Даже Прошкин выглядел повеселее: темные пятна на его коже исчезли, сыпь побледнела, воспаление на руке существенно уменьшилось, на щеках появилось подобие румянца, а еще час назад ледяные пальцы наполнились живым теплом… Улучшение состояния больного вынужден был признать даже доктор Борменталь, выпущенный из сарая под обещание примириться с незваными конкурентами.
Но пустовать сараю не пришлось: туда Владимир Митрофанович дальновидно распорядился запереть дервишей, чтобы потом долго не бегать в поисках виноватых, если Прошкину снова станет хуже.
Пока Борменталь и Корнев дивились улучшению состояния больного, Александр Дмитриевич отправился в сарай — вернуть дервишам халат и черную тряпку. Все. На этом история закончилась.
Точнее сказать, закончилась она для Александра Дмитриевича. Его больше никто не видел. Ни его, ни дервишей. Обеспокоенные тем, что Баев так долго остается в сарае, бойцы заглянули внутрь — там было пусто и тихо, только лежал на полу пустой и остывший роскошный шелковый халат…