Конечно, масоны в романе Писемского были вовсе не такими кровожадными интриганами, а скорее наивно философствующими, безобидными и даже прогрессивными людьми — это до некоторой степени успокаивало. Хотя… Из общения с Феофаном, энциклопедий и рассказов Субботского Прошкин твердо усвоил: масон масону рознь. Может быть, продавшиеся демонам иллюминаты или рыдающие в холщовые полотенца хлыстовцы, а то и сами розенкрейцеры, во главе с седеньким Христианом, только и ждут, чтобы наброситься на любопытного ответственного работника, размахивая белыми носовыми платками и жуткими орудиями средневекового мракобесия.
Прошкин встряхнул головой и, прижав документы к груди, пошел напиться холодной воды прямо из-под крана. Он взял листок бумаги, карандаш и попытался проанализировать ситуацию, как это обычно делал Корнев. Получилось довольно скромно. Гражданин Баев Александр Дмитриевич был законнорожденным сыном русской княжны и Бухарского эмира. Дворянином. Православным христианином со дня крещения. Обо всем этом имелись документальные свидетельства. И самое прискорбное — эти свидетельства лежали у Прошкина на коленях! Из этих фактов следовало несколько выводов.
Саша мог занимать любые посты — от Пажа до Магистра — в иерархии некоего мифического Ордена, о котором толковал Прошкину Феофан. Если такой Орден существовал в действительности.
С другой стороны, если абстрагироваться от мистики и вернуться в суровое «здесь и сейчас», картина получалась еще более удручающей. Товарищ Баев, простой советский майор МГБ НКВД, являлся легитимным наследником своего сводного брата — Сейид Мир-Алим-хана, последнего правившего эмира Бухары, ныне проживающего в Афганистане. То есть мог претендовать как на политическое, так и на имущественное наследие старинной и все еще влиятельной в исламском мире династии совершенно законно!
Как практик, Прошкин знал: граждане не рождаются английскими шпионами, вредителями или секретными сотрудниками. Таковыми их делают обстоятельства. А обстоятельства, в свою очередь, штука непростая. Неустановленные лица могли разыскивать эти документы и затем шантажировать Сашу, вхожего в весьма высокие руководящие кабинеты, его далеким от пролетарского происхождением. А другие лица из тех самых высоких кабинетов могли, со своей стороны, искать те же самые документы, чтобы в пылу политической борьбы изготовить из честолюбивого специального курьера нового Чан Кайши[23] — только для арабского мира… Конечно, названый дедушка Александра Дмитриевича поступал весьма мудро, не давая этим опасным бумагам ходу.