— Красотка упала прямо мне под ноги, — его руки сомкнулись, не давая отстраниться, — бывает же…
— Прости, я споткнулась, — ничего более глупого я выдумать не смогла, даже если на размышления был бы год.
Слезы все еще текли по щекам, не собираясь униматься, тело била крупная дрожь, а голос был едва различим от удушающих рыданий.
— Так, ну чего встали?! Плачущих девок никогда не видели?!
Ну конечно! Там же были еще люди. Я чувствовала их удивление, любопытство, сочувствие, раздражение, равнодушие. Они смешивались, путались, не давая вдохнуть, вынырнуть из жаркого омута чужих эмоций. Хорошо, что конунг мне достался понятливый. И когда же, наконец, эти поганые щиты восстановятся?! Или мне никогда больше не удастся остаться наедине с собой? Видела я таких! На практике по душевным расстройствам.
Ушли… кажется, все. Томирис задержалась на некоторое время, попыталась заглянуть в лицо, тревожно потопталась рядом, звериным чутьем понимая, что со мной происходит. Хорошо все же иметь подругу-оборотня. Не надо слов. Она только зло выдохнула, фыркнула, как кошка, попавшая под ливень, пробормотала пару угроз конунгу, на случай, если он попытается расчувствовавшуюся меня обидеть, и ушла отмечать победу… Ну, надеюсь, что победу. Вряд ли бы они с поражением так вот спокойненько возвращались…
— Вы победили?
— Мы не дрались. Все обошлось мирно, — вокруг не осталось никого, и я удивленно поняла, что ничего не чувствую в нем, ни любопытства ни сочувствия… ничего, только бесконечную прохладу и силу, надежность скалы среди ледяных волн, — а что с тобой? Тебя кто-то обидел?
Совсем ничего. Пустота. Что же такое надо сотворить с человеком, чтобы все его чувства стали такими вот? Холодными. Даже его интерес ко мне, его искреннее желание помочь так смерзлись, покрылись инеем, что стали почти неотличимы от общего ровного фона, хотя они были совершенно точно!
Но как же приятно окунуться в эту ледяную душу! И почему я раньше не видела? Не открывалась до такой степени, чтобы ощутить это?
Огонь в душе опал, угас, растворяясь в этом блаженстве. Я уже сама прижалась нему, впитывая его спокойствие и чувствуя, как смыкаются вокруг щиты. Вокруг? Вокруг нас двоих!
Каким-то невообразимым образом, мужчина оказался внутри барьера, который обычно отделяет человека от мира. Внутри моей души, по сути!
Да какая разница… внутри, снаружи… все было неважно. Боги отдали меня ему со всеми потрохами, так чего же удивляться такой малости?
Но как же хорошо!
— Не пугай меня, расскажи, что случилось? — он даже не попытался отстраниться, задавая этот вопрос, прижал мою макушку подбородком, будто опасаясь, что сбегу, зарылся пальцами в растрепанные волосы, — или это просто…. ну…у женщин бывает… регулярно?