Чуть дальше, оказавшись в том месте, где оставил рядового Моховщикова, когда сам пошел уничтожать первые две пары в засаде, Загоскин распластался по земле, перешел на движение ползком и, незаметно подобравшись к ряду противников ближе, нашел большинство из них на прежней позиции. Здесь противник занимал подготовленные окопы для лежачего положения тоже парами, причем пара от пары, в отличие от двух самых левых, где Загоскин уничтожил четверых, располагались слишком близко, и атаковать их было невозможно, не привлекая к себе внимания. Он прополз незамеченным позади засады и насчитал в ней тридцать шесть человек. Это было больше, чем он ожидал, тем более что где-то должны были находиться и другие бойцы. Но эту засаду он оставлял «на закуску» тем двум взводам спецназа, что должны были вскоре прибыть, а сам начал искать миномет, но пока не находил его. Продвигаясь вдоль засады, Андрей добрался до свежепротоптанной тропы и легко сообразил, что тропа эта ведет ко второй сосне, под которой располагалась розетка для полевого телефона. Если противник продолжает оставаться на позиции и после гибели командира, причем в спокойном, почти стационарном положении, значит, кто-то взял командование на себя, связался по уцелевшему телефону с подполковником, с которым и погибший старший лейтенант общался, и получил те же самые указания, что получал старший лейтенант.
Миновав тропу, младший сержант вернулся к ней, выбрал место, вытащил из кармана «разгрузки» моток светло-зеленой лески и установил поперек тропы «растяжку», израсходовав таким образом одну из четырех гранат «Ф-1» своего боекомплекта. Подумав, установил вторую поблизости от тропы. Наверняка тому, кто на «растяжке» подорвется, постараются помочь, значит, следует и им самим обеспечить необходимость помощи. После второго взрыва к раненым или погибшим долго никто не подойдет, будут искать третью «растяжку». Обычно это так и работает. Но гранату ко второй своей «растяжке» Загоскин установил уже не на земле, а на дереве, среди жухлой ивовой листвы. И постарался при этом ни один из листочков не уронить. Маскировку ронять нельзя…
Но основной своей задачей младший сержант видел необходимость оставить миномет засады, грубо говоря, сиротой. Он по Северному Кавказу знал, какие потери может нанести миномет при наличии хорошего минометчика, и потому считал важным обезопасить подход двух взводов спецназа от этого завывающего обстрела. Без взрывателей мины не годятся даже на то, чтобы ими гвозди забивать — в руке, в сравнении с молотком, неудобно держать. И требовалось найти, где противник хранит мины и ввинчивающиеся взрыватели к ним. Но пока Загоскин не мог найти даже миномет. Однако, подумав, решил, что миномет должен быть расположен где-то на возвышенности или даже за возвышенностью, поскольку траектория полета мины всегда бывает достаточно крутой, чтобы стрелять из-за прикрытия. Кроме того, минометчику всегда требуется корректировка огня. В зоне отсутствия радиосвязи и сотовой связи связь могла быть только проводной, значит, следовало искать провод, протянутый… Протянутый откуда? Скорее всего, от второй сосны, где, наверное, и располагался командный пункт. Чтобы проверить это, Андрей пополз в сторону сосны. И там, под кроной, в самом деле увидел шестерых человек. Вероятно, седьмой сидел на дереве, невидимый спецназовцу. Атаковать противника, даже делая скидку на внезапность атаки, в этой ситуации было неразумно, решил Загоскин. Имей его пистолет-пулемет подствольный гранатомет, еще можно было бы рискнуть и попробовать, хотя тоже требовалось все предварительно взвесить не с наскока. А без гранатомета лучше оставить всех подходящим силам. Они справятся.