Несчастный евнух слушал султаншу, вытаращив глаза, свиток принял так, словно в нем гадюка, двумя пальцами, держал, отстранив от себя.
Роксолана рассмеялась:
– Чего ты боишься? Это просто фирман, подписанный нашим Повелителем, потому он никуда не должен деться.
– Повелитель даже подписывает фирманы?! – ахнул евнух.
В другое время Роксолана бы возмутилась такой бесцеремонностью и глупостью, но на сей раз была этому даже рада. Пусть все слышат…
Почти презрительно дернула плечиком:
– А почему ты сомневаешься? Конечно, Повелителю нелегко рисовать свою тугру, но он все равно сделал это, чтобы у пашей Дивана не возникало сомнений. Иди, отдай фирман Великому визирю.
Отвернувшись от евнуха, она пробормотала себе под нос:
– Хотела бы я видеть его рожу…
Действительно, очень хотела, но боялась выдать себя.
И все же Роксолана поняла главное: есть люди, которых нельзя иметь врагами. С Фатьмой или Шах Хурбан она смогла справиться, могла принимать послов, могла решать дела в купцами, многое могла от имени Повелителя, но рано или поздно Кара-Ахмед-паша добьется своего, вечно подделывать тугру не станешь, поймут, что обманывала.
Если врага нельзя уничтожить или победить, его следует подкупить.
Если лекаря можно подкупить домиком с садом на берегу и хорошей пенсией, то чем можно подкупить Кара-Ахмед-пашу? Только обещанием сохранить пост Великого визиря. Подкупить, испугать – что угодно, лишь бы пока не мешал. Расправиться с ним можно позже.
Роксолана снова и снова мерила шагами свою комнату, щелкая костяшками пальцев – эту привычку у нее терпеть не могла старая Зейнаб, говорила, что женщину с такой привычкой обычно все ненавидят. Роксолане плевать на всех, любил бы султан.
Сулейман уже достаточно окреп, чтобы даже сидеть, но он так плохо разговаривает, что никого к султану пускать нельзя. Если поймут, что Повелитель не может говорить и его правая рука и нога обездвижены, в Османской империи появится новый Повелитель.
Казалось бы, что переживать Роксолане, ведь наследник престола ее сын? Но она уже натворила столько дел, что в случае свержения Сулеймана даже в пользу Селима несдобровать. Сын не простит матери предпочтения Баязида.
Роксолана старательно гнала от себя эти мысли. Сейчас нужно думать о другом.
Лже-Мустафа не последний, найдутся еще… Она понимала, что Кара-Ахмед-паша сделает все, чтобы Сулеймана лишили власти, это смертельно опасно и для самого Сулеймана, и для Михримах, все знают, что дочь помогала матери, и тем более, для нее самой.
Кара-Ахмед-паша готов идти до конца, он скорей поможет Селиму, чтобы свергнуть Сулеймана. А потом просто отравит Селима, убьет Баязида и посадит на трон своего сына, ведь это будет старший из рода Османов. Или может стравить братьев между собой ради гибели одного из них, чтобы убить второго.