— Внешняя Атака… — тем временем подхватил инициативу Курт. — Если это не было вторжением ксенобиан, то…
— Никто не знает истины, — прервал его Доминик. — Я могу сказать лишь о том, что видел своими глазами. Мир лишь крохотная частица чего-то огромного. Нас окружает пустота, которую предки называли космосом. Я лично убедился в этом. В некоторых отсеках есть прозрачные стены, за которыми только мрак и крохотные точки света. На нас напали оттуда, из глубин окружающей бездны, но кто это был, неизвестно.
— Значит, легенда о спящих не вымысел? — спросил Лозин.
Ван Хеллен лишь покачал головой.
— Глупо верить в сказки, — терпеливо ответил он. — Оставьте иллюзии тем, кто нас ждет. Вы должны запомнить непреложную истину: Мир жесток и прост. Есть мы, и есть Чужие. В конечном итоге кто-то из нас победит, и тогда исчезнет неопределенность. Больше не нужно будет испытывать судьбу перед каждой сменой года, да и здесь, в смежном секторе, вполне можно навести порядок и жить. Вопрос в том, чей это будет порядок, — веско добавил он. — Пока что ни одна из сторон не имеет решающего перевеса, но когда-нибудь мы накопим достаточно сил, чтобы пробиться в сектор Чужих и вырезать их всех до единого. Может, кто-то из вас доживет до этого дня. Тогда и станет ясно, что в легендах соответствует истине, а что нет. Лично я не думаю, чтобы ксенобиане хранили и оберегали жизни мифического экипажа, спящего в глубинах их территорий. Они убивают любого человека, повстречавшегося на их пути, и я не знаю ни одной причины, по которой ксеноморфы должны сделать исключение для «спящих». Нет, — он покачал головой. — Это выдумка. Просто некоторым людям очень хочется верить, что, помимо борьбы за существование, есть еще какая-то цель. Они и придумали этот миф… — Доминик внезапно умолк, предостерегающе подняв руку.
Все невольно привстали, мгновенно заняв позиции для стрельбы.
Мир изменился в одну секунду, только что он представлялся клубком вопросов и противоречий, но стоило командиру предостерегающе вскинуть руку, как на первый план вышли совсем иные мысли и чувства. Мгновенное напряжение нервов до предела обострило восприятие, и Постышев вдруг услышал тихое, вкрадчивое поскрипывание. Словно под монотонным шелестом дождя кто-то легкий и гибкий осторожно ступал по хрупким ветвям давно погибших деревьев.
Издали снова пришел долгий, утробный стон.
Лихорадочные, обрывочные мысли метались в рассудке, будто пули в изматывающем визгливом рикошете.
Что-то приближалось к ним: шелест и поскрипывание становились все более громкими, явственными… Первое столкновение. Вряд ли по кронам черных растений пробирается разумный ксенобианин, скорее это их бойцовские особи, которых Чужие выращивали как скот, вкладывая в их головы лишь ненависть к людям да инстинктивные навыки убийства.