— Ты что-то недоговариваешь Андрей.
— Я сам едва понимаю, что случилось. Все не так, Доминик. Наша жизнь… — Он не смог подобрать нужные слова, чтобы завершить невысказанную мысль.
— Ты что-то узнал? — Попытался помочь ему Ван Хеллен, покосившись на контрольные мониторы компьютерного терминала.
Поведение командира можно было понять. Измученный ранением, он с обреченной решимостью ждал, когда автоматика откроет аварийные переборки. Он не строил иллюзий, понимая: они совершили главное — дали людям еще один год передышки, и все, что оставалось теперь, — это умереть с честью. Имея на руках двух тяжело раненных бойцов, им ни за что не пробиться через заслоны ксенобиан, даже не покинуть здание компьютерного центра, который наверняка окружен Чужими.
В этой ситуации рассудок командира не мог не искать выхода, пусть даже тот попахивал безумием. Не ведая о генетической памяти репликантов, внезапно пробудившейся в сознании Андрея, Доминик видел ситуацию гораздо проще: Лозин использовал свое знание «низшего» языка Чужих, чтобы договориться с ксеноморфом. Такая трактовка ситуации еще укладывалась в логику…
— Дай ему шанс… — повторил Андрей, невольно подтверждая выводы командира. — Пусть Чужой поможет Курту. Возможно, это перевернет наш мир…
Ван Хеллен давно не испытывал такой двойственности. Он чувствовал, что не в состоянии принять взвешенное решение, — с одной стороны, вроде бы шанс, с другой — сплошной блеф, — ксенобиане не люди, их психология устроена совершенно иначе, они запросто жертвуют собой ради муравейника, но, вновь взглянув в глаза Андрея, он прочел в них не безумную надежду и даже не мольбу — там таилось нечто неподвластное разуму…
Он на секунду задумался, а потом махнул рукой.
— Скажи ему, пусть действует, но я буду стоять сзади. Если Курт умрет, я порву эту тварь на куски…
* * *
Операция по введению антитоксина выглядела отвратительно.
Ван Хеллен с трудом сдерживал себя, глядя, как жвала ксеноморфа выделяют зеленоватую жидкость, которой тот смачивал коготь указательного пальца, используя его как скальпель. Теперь опухоль на шее Зигеля рассекали неглубокие надрезы, но Чужой не прекращал выделять мутную субстанцию.
Доминика понемногу начинало трясти. Оказывается, существовали вещи, которые не мог выдержать его взгляд.
Андрей словно чувствовал его состояние.
Говорить. С ним нужно говорить.
— Командир, ты можешь рассказать, как мы появились на свет? — спросил Андрей, с трудом вставая с кресла. Пошатнувшись от слабости, он едва не упал, ухватившись рукой за высокий подголовник.