- А кто ты? - спросила она.
- Меня зовут Томас.
- Томас? Это английское имя? Или норманнское? Ты говоришь как англичанин, я думаю.
- Я англичанин, хотя мой отец был французом.
- Всегда любила полукровок, - промолвила графиня. - Откуда ты бежишь?
- Это очень долгая история.
- Я люблю долгие истории. Меня заперли здесь, потому что иначе я бы тратила деньги, которые предпочитает проматывать моя невестка, так что здесь только монахини составляют мне компанию.
- Они милые женщины, - она помолчала, - в целом, но очень нудные. На столе есть немного вина. Оно не очень хорошее, но лучше, чем ничего. Я люблю разбавлять вино водой, которая в том испанском кувшине. Так кто тебя преследует?
- Все.
- Должно быть, ты очень порочный человек! Великолепно! Что ты натворил?
- Меня обвиняют в ереси, - ответил Томас, - и в похищении жены другого человека.
- О, дорогуша, - сказала графиня, - не будешь ли ты так любезен принести мне вон то одеяло? Темное. Здесь редко бывает холодно, но сегодня просто озноб пробирает. Ты еретик?
- Нет.
- Кто-то, должно быть, считает, что да. Что ты сделал? Отрицал триединство?
- Расстроил кардинала.
- Не очень-то мудро с твоей стороны. Которого?
- Бессьера.
- О, это ужасный человек! Свинья! Но опасная свинья, - она помедлила, погрузившись в раздумья. За внутренней дверью послышались голоса, женские голоса, но они затихли.
- Здесь в монастыре мы многое слышим, - продолжала графиня, - новости со всего света. Мне кажется, я слышала, что Бессьер искал святой Грааль?
- Да. И не нашел.
- О, дорогуша, конечно же, не нашел. Сомневаюсь, что он существует!
- Вероятно, не существует, - солгал Томас. Он знал, что Грааль существует, потому что нашел его, а когда нашел, то выбросил в океан, где он никому не принесет вреда. А меч, который он ищет? Его тоже придется прятать?
- Так чью же жену ты украл? - поинтересовалась графиня.
- Графа Лабруйяда.
Графиня захлопала.
- О, ты нравишься мне все больше и больше! Отличная работа! Лабруйяд - подлое создание! Мне всегда было жаль эту девочку, Бертийю.
Такая хорошенькая малышка! Не могу представить себе ее брачное ложе, вернее, наоборот, могу! Ужас. Это как быть покрытой хрюкающим мешком прогорклого сала. Разве она не сбежала с юным Вийоном?
- Да. Я вернул ее, а потом снова забрал.
- Все это звучит очень запутанно, так что тебе придется начать с начала, - графиня неожиданно замолчала, наклонилась вперед и зашипела сквозь зубы. Шипение превратилось в стон.
- Вы нездоровы, - сказал Томас.
- Я умираю, - ответила она. - Ты подумал бы, что доктора в этом городе могут что-то сделать, но они не могут. Что ж, один из них захотел меня разрезать, но я этого не позволила! Так что они понюхали мои воды и сказали, что я должна молиться. Молиться! Ладно, я молюсь.