За прошедшие два дня Джека и Барнаби допрашивали дважды. Причем вместо знакомого им майора Гастона это делал другой человек — помоложе, повыше ростом и, по мнению Джека, попроще. Было видно, что он выполняет приказ, смысл которого не особенно понимает.
Новый следователь усаживал обоих арестантов на один диван, устраивался напротив и демонстративно ставил на стол маленький диктофон. Эта деталь особенно забавляла Джека, поскольку он понимал, что все их разговоры в камере и так записываются.
— Сегодня мы поговорим о вашем прошлом, — заявил новый следователь в первую их встречу.
Джек с Барнаби обменялись взглядами, однако возражать не стали, надеясь по характеру вопросов выяснить свою дальнейшую судьбу.
— Вас зовут Джек Зиберт? — спросил следователь, обращаясь к Джеку.
— Да, сэр, — ответил тот, совсем не удивляясь такой осведомленности. В конце концов он имел дело с контрразведкой.
— С какого примерно возраста вы себя помните?
— Что? — не понял Джек.
— Ну, что вы помните из своего детства? Может, вас били родители или кусала собака?
— Отец иногда давал подзатыльник. Однажды всыпал ремня как следует… Да и собаки меня кусали. Соседские.
«Интересно, куда он клонит?» — недоумевал Джек. Барнаби тоже сидел тихо.
— Хорошо. Чем болели в детстве?
— Ангиной, наверное.
— Еще чем?
— Коклюшем, корью, скарлатиной, дизентерией… — начал перечислять Джек все известные ему детские и недетские болезни.
— И до какого возраста это с вами продолжалось?
— Лет до двенадцати, — легко соврал Джек, приноравливаясь к допросу.
— Как учились в школе?
— В основном хорошо. Но я болел много…
Джек откровенно дурачился, однако новый следователь не подавал виду, что замечает это, или действительно не замечал.
Закончив расспрашивать одного арестованного, он переключался на другого:
— Вас зовут Рон Барнаби?
— Да, сэр. Это я, — с готовностью подтвердил Рон. — Первые мои воспоминания связаны с подарком. Когда мне было четырнадцать, дядя подарил мне велосипед.
— Постойте. — Следователь наморщил лоб. — А до четырнадцати лет у вас никаких воспоминаний не было?
— Были, сэр, но они не сохранились. В бою под Велингтоном, это на планете Азьят, меня контузило, и часть архивов в моей голове — того… посыпалась. Из более позднего периода почти все восстановилось, а вот детство мое исчезло совсем. Я теперь даже не знаю, был ли я счастливым ребенком…
— Это удивительно, — покачал головой следователь. — Такого я еще не слышал.
— Я тоже.
Когда следователь ушел, Джек и Рон долго размышляли, что бы это могло значить. Им принесли обед, они его быстро съели, но к какому-нибудь определенному выводу так и не пришли.