В ту же секунду Чингачгук издал клич, и дюжина гуронов рухнула наземь под пулями его воинов. В ответ на зов могиканина из лесу донесся боевой клич, и воздух огласился таким оглушительным воем, словно тысяча голосов слилась в едином усилии. Гуроны дрогнули, ряды их смешались, и в образовавшуюся брешь ворвалась из лесу сотня делаваров во главе с Ункасом.
Молодой вождь махнул рукой направо и налево, указывая направление своим людям, которые тут же разделились и бросились преследовать противника. Боковая линия гуронов окончательно распалась, и оба ее крыла опять устремились в лес, гонимые победоносными ленапе. Прошло не более минуты, а шум боя уже стал затихать, рассеиваясь в разные стороны и замирая под густыми лиственными сводами. Однако небольшая кучка гуронов не пожелала искать спасения в лесу, а медленно и мрачно, подобно стае затравленных львов, отходила вверх по косогору, с которого только что спустился Чингачгук со своим отрядом, чтобы принять деятельное участие в погоне. В середине этой кучки было отчетливо видно свирепое, дикое лицо Магуа, даже теперь сохранявшего властный вид вождя.
Стремясь ускорить преследование, Ункас разделил свои силы и остался почти один. Но едва он увидел Хитрую Лисицу, как забыл обо всем на свете. С боевым кличем, на который к нему сбежалось человек шесть-семь его воинов, он, не задумываясь о неравенстве сил, ринулся на врага. Магуа, не спускавший с могиканина глаз, со злобной радостью остановился и приготовился к отпору. Но в тот момент, когда он уже решил, что пылкий могиканин по неосмотрительности угодил ему в руки, раздался еще один боевой клич, и Длинный Карабин в сопровождении своих белых соратников кинулся на выручку другу. Гурон немедленно повернул и устремился вверх по откосу.
Сейчас было не до приветствий и поздравлений: Ункас, словно не замечая, что друзья рядом, с быстротой ветра продолжал гнаться за врагом. Напрасно Соколиный Глаз кричал ему: «Держись под прикрытием!» Молодой могиканин не обращал внимания на вражеский огонь и вскоре принудил отступающих бежать столь же стремительно, как он сам. К счастью, это состязание в скорости длилось недолго; к тому же удачная позиция белых дала им такой выигрыш во времени и расстоянии, который не позволил могиканину перегнать спутников и пасть жертвой собственной отваги. Предупреждая подобное бедствие, преследователи на плечах преследуемых ворвались в селение вейандотов.
При виде родных жилищ утомленные гуроны собрались с духом, остановились у хижины совета и с яростью отчаяния возобновили бой. Делавары нападали с неистовством урагана, сея на своем пути смерть и разрушение. Томагавк Ункаса, ружье Соколиного Глаза, даже твердая еще рука Манроу — все пошло в ход, и вскоре трупы врагов усеяли землю. Тем не менее Магуа, по-прежнему смело кидавшийся в самую гущу схватки, увертывался от сыпавшихся на него ударов так ловко, словно находился под защитой некой волшебной силы, охранявшей любимцев судьбы, как повествуют древние сказания. Увидев, что его сотоварищи пали, коварный вождь испустил яростный вопль отчаяния и вместе с двумя уцелевшими друзьями покинул поле боя, предоставив делаварам снимать с убитых кровавые трофеи победы.