Разведчик, обремененный ружьем, чуть-чуть отстал от остальных, а Ункас опередил Хейуорда. Они с поразительной быстротой перебирались через скалы, расселины и прочие преграды, которые в другое время и при других обстоятельствах сочли бы непреодолимыми. Пылкие молодые люди вскоре были вознаграждены за труд: они увидели, что гуроны, волочившие за собой Кору, быстро утрачивают выигрыш в расстоянии.
— Стой, вейандотская собака! — вскричал Ункас, потрясая сверкающим томагавком.— Делавар приказывает тебе: «Стой!»
— Я не пойду дальше! — закричала Кора, внезапно останавливаясь на краю утеса, нависшего над бездонной пропастью, неподалеку от вершины горы.— Убей меня, если хочешь, проклятый гурон, но дальше я не пойду!
Дикари, тащившие девушку, занесли над ней томагавки с дьявольским ликованием, которое охватывает извергов, готовящихся совершить злодеяние, но Магуа неожиданно перехватил их поднятые руки. Вождь гуронов швырнул в пропасть отнятое у соплеменников оружие, вытащил нож и повернулся к пленнице с выражением, выдававшим жестокую борьбу противоречивых страстей в его душе.
— Женщина, выбирай,— бросил он.— Или вигвам Магуа, или нож.
Кора не удостоила его даже взглядом. Она опустилась на колени, лицо ее залил румянец, она подняла глаза, протянула руки к небу и кротко, но твердо произнесла:
-— Я — твоя раба, господи! Да свершится воля твоя!
— Выбирай, женщина! — хрипло повторил Магуа, тщетно силясь поймать ясный взгляд ее сияющих глаз.
Но Кора не слышала его и не обращала на него внимания. Гурон задрожал и высоко занес над нею нож, но тут же опустил руку со смятенным видом человека, находящегося в нерешительности. После мгновения внутренней борьбы он вновь поднял свое острое оружие, но в этот момент над головой у него прозвучал пронзительный крик, и Ункас, стремительно прыгнув с головокружительной высоты, упал между ними. Магуа отшатнулся, один из его людей воспользовался этим и вонзил нож Коре в сердце.
Гурон, как тигр, ринулся на дерзкого соплеменника, уже кинувшегося наутек, но тело Ункаса помешало этой противоестественной схватке. Обезумев при виде убийства, совершенного на его глазах, Магуа оставил дикаря и всадил нож в спину распростертого делавара. Тем не менее Ункас, собрав последние силы, вскочил, кинулся, как раненая пума, на убийцу Коры, поверг его мертвым к своим ногам и окинул Магуа суровым, неумолимым взглядом, словно желая сказать, что он сделал бы с врагом, если бы сам не был при смерти. Магуа отвел теперь уже беспомощную руку делавара и трижды пронзил ему ножом сердце, пока Ункас, все еще не спускавший с противника невыразимо презрительного взгляда, не рухнул бездыханный к его ногам.