— Пообещай, что не забудешь обо мне, когда переселишься на Гановер Террас, в дом с горничной, дворецким и всеми делами!
— Джулс! — укоряюще говорю я и смеюсь, а потом снисходительно произношу: — Хватит говорить глупости.
— Так что он пошел купить?
— Печенье.
— Ммм… я только что съела четыре шоколадных «Хобноба».
— С молочным или горьким шоколадом?
— С молочным. Ничего страшного, на обед у меня был только маленький салат, так что все сбалансировано.
— А как у вас с Джейми, все в порядке?
Она вздыхает.
— Не знаю. В последнее время он вроде нормальный, но мне все равно кажется, что что-то не так, хотя, может, ты была права. Может, я просто все придумала. Но он стал дарить мне прекрасные цветы, поэтому посмотрим.
— Я же говорила! — смеюсь я. — Джейми бы никогда тебя не обидел…
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, хлопает входная дверь. Я быстро шепотом прощаюсь и как можно тише кладу трубку.
Входит Эд, с пакетом в одной руке и картонной коробкой в другой, и я понимаю, что это одна из тех коробок, которые дают в очень дорогих кондитерских для пирожных и булочек.
— Эд! Что ты принес?
— Я не знал, что ты любишь, поэтому купил всего понемножку.
— Покажи! — Я вырываю у него коробку, понимая, что это совсем не женственно, и срываю ленточку.
Чего там только нет: и маленькие шоколадные эклерчики, и марципановые зверушки, и клубничные корзиночки, и ванильные пирожные с заварным кремом.
— Эд! Этим можно целую армию накормить! — Но, говоря это, я облизываюсь.
Эд очень доволен собой, ведь он видит, как мне не терпится накинуться на все эти сладости.
— Я еще вот что купил, — говорит он и протягивает мне пакет.
Там целые пачки печенья с шоколадной крошкой, швейцарского сливочного печенья и вкуснейшего овсяного печенья с шоколадом, которое, я знаю, продается только в очень дорогих супермаркетах.
— Эд! — Я начинаю смеяться. — Зачем ты купил так много сладостей?
— Ты не любишь сладкое? — обеспокоенно спрашивает он.
— Не люблю? Да я его обожаю! Боже, я с тобой растолстею.
— Ну и что, — говорит он, опуская пакет и обнимая меня за талию. — Ты все равно будешь само совершенство.
— Ну разве можно упустить такого мужчину?
Эд не ест пирожные с кремом. И не притрагивается к печенью. Только когда меня уже начинает тошнить от объедания, я вижу, что он ничего не ест, и спрашиваю почему. Он отвечает, что не голоден. Именно в этот момент я понимаю, что этот человек сделает ради меня что угодно, и начинаю чувствовать свою власть над ним. Надеюсь, мне не придет в голову воспользоваться этим и начать издеваться — иногда я могу быть просто глупой коровой. И все испортить.