Черт, ну зачем я невольно опять перевела разговор на Джейми?
— Извини, — через какое-то время говорит Джулс, — я не хотела. Мне все еще очень обидно. Слушай, я пойду. Хорошенько повеселись сегодня вечером и завтра расскажешь, как все прошло.
— Ты уверена?
— Уверена, что ты хорошо проведешь время или что ты мне все расскажешь завтра? В обоих случаях да.
— Нет, ты уверена, что не хочешь поговорить о нем?
— Нет, Либби. Мне уже надоело говорить о Джейми. Надо передохнуть.
— Хорошо. Заботься о себе.
— Я что, инвалид какой-то?
— Ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю и не могу передать, как я благодарна, что ты поддерживаешь меня. Без тебя я бы не пережила все это, — правда, Либби, не пережила бы.
— Ты знаешь, что я люблю тебя. — В моих глазах слезы.
— Знаю. Я тоже тебя люблю. И кстати, поцелуй его за меня, — говорит она со смешком в голосе.
На моем лице появляется улыбка, потому что по крайней мере наш разговор заканчивается на положительной ноте. Я кладу трубку, и телефон тут же звонит снова. Это еще кто? Могла бы и догадаться.
— Звоню напомнить тебе, дорогая, что, если это торжественный ужин, ты должна начать с крайней вилки и ножа и двигаться к середине.
Так вот как она обо мне думает? Что мне, десять лет, что ли?
— Я не могу поверить, что ты звонишь сказать мне это. — Я качаю головой, пытаясь подавить в себе желание послать ее ко всем чертям.
— Я только пытаюсь помочь, Либби, — с негодованием произносит она. — Я не хочу, чтобы ты меня опозорила.
— Опозорила тебя? Тебя? Да при чем тут ты? Ты же не приглашена.
— Знаю, но ты все равно дочь своей матери.
— О, ради бога.
— И ты взяла грелку? Ты же знаешь, какие сквозняки гуляют по ночам в этих загородных особняках.
В этом вся моя мать. Раньше, если у нее возникало хоть малейшее подозрение, что я сплю со своим бойфрендом, она прямо-таки рвала и метала: по ее понятиям, должно пройти не меньше шести месяцев. А сейчас она практически подталкивает меня, а сколько мы с Эдом знакомы? Две недели?
— Нет, мам, — устало говорю я. — Я уверена, у них в доме центральное отопление. Слушай, мне правда уже пора.
— Ладно, дорогая. Желаю хорошо провести время, и завтра обязательно позвони и все мне расскажи.
— Да мам. Конечно.
Не дождешься.
Слава богу, на этот раз он без цветов. И не говорит, что я сногсшибательно выгляжу, потому что на мне обычная одежда. Чудо от Донны Каран висит в чехле на молнии. И, может, это звучит странно, но, по-моему, Эд очень нервничает, что не пристало такому богатому и уважаемому человеку.
— Ты нервничаешь? — отваживаюсь спросить я, когда мы покидаем Лэдброук Гроув.