Всё может быть (Грин) - страница 2


За:

Мне нравится его тело.

У него самые большие и добрые голубые глаза, которые я только видела.

Он очень нежный.

Он потрясающе занимается любовью. (То есть просто невероятно.)

С ним смешно.


Против:

У него нет денег.

Он живет в безобразной комнатушке в Хайгейте.

Он лейборист, интересуется политикой.

Любит пабы и много пива.

Ненавижу его друзей.

Ужасный бабник.

У него аллергия на обязательства.

Говорит, что не готов к серьезным отношениям. (Хотя я тоже не готова.)


Минусов получается куда больше, чем плюсов, и, если честно, минусы намного важнее — я имею в виду, разве можно завести серьезные отношения с тем, чьих друзей не выносишь? Я всю жизнь верила: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Но надо было раньше думать.

В то же время разве можно думать, если человек действительно нравится? И это самое главное. Ник мне нравился. Мне уже несколько лет никто так не нравился, и вообще, когда рядом с ним начинаешь ощущать такое легкое покалывание внизу живота, как-то забываешь о плюсах и минусах, о том, что правильно, а что неправильно, и просто бросаешься в омут головой.

Вам, наверное, интересно, как мы с Ником познакомились? По правде говоря, нашим дорожкам вряд ли суждено было пересечься. Он был одним из знакомых Салли, или Сэл, и я встречала его у нее на вечеринках, что случалось довольно редко, поскольку с Сэл мы тоже виделись нечасто.

С Сэл я раньше работала, но не напрямую. Много лет назад, когда я еще только начинала, в качестве скромного ассистента по связям с общественностью, Сэл — тогда она писала для какого-то журнала — была единственной, кто не относился ко мне как к пустому месту. На этой почве и родилась наша дружба.

Не то чтобы Салли мне не нравилась. Она замечательная девушка, просто другая. То есть не такая, как я. Салли больше похожа на Ника и вроде даже была в него когда-то влюблена. Наверное, именно по этой причине я и обратила на него внимание — она попросила, чтобы я проследила, не пялится ли он на нее. Я так и сделала, потому что считала себя ее подругой и мне наконец-то нашлось занятие получше, чем подпирать стенку и мечтать оказаться подальше отсюда.

В то время я не могла позволить себе жить так, как мне того хотелось. «Дорогие вкусы, но дырявые карманы!» — все время фыркала моя мать, если я совершала роковую ошибку и надевала новый наряд, отправляясь повидать родителей.

— Что это? — спрашивала она с неодобрением в голосе.

— Это? Это старье? — отвечала я, даже если на мне был изумительный дизайнерский костюм, который я не снимала вот уже шестой день. — Он у меня давно.