Кен склонился к стакану, а затем завел речь о "Пьяджо". Я и улыбался, и завидовал. Согласно "Летному справочнику", "Дак" имел крейсерскую скорость в 140 узлов. Наш за время службы растерял десять узлов. У "Пьяджо" крейсерская составляла 180, а максимальная - за 200.
Их, конечно, нечего было и сравнивать. "Пьяджо" делали в качестве быстрого лимузина для миллионеров, а "Дак" - как максимально экономичный самолет для перевозки пассажиров и грузов, и в этом смысле он был лучшим транспортным самолетом из всех когда-либо построенных. Но в мире уже не было "Дакот" младше шестнадцати лет, и вот, сидя в баре с другим летуном, я вдруг почувствовал огромное желание полетать на чем-нибудь, что не скрипит в суставах.
Для Роджерса это было не просто сильное желание, он ни о чем другом вообще не думал. Но он-то ещё сможет добиться этого, а я уже, скорее всего, не смогу. Если не произойдет ничего сверхъестественного.
Заказали ещё по разу. И тут Роджерс спросил:
- А что делает наваб? Летает по свету и смотрит достопримечательности?
Кен покачал головой и смахнул волосы с глаз.
- Не совсем, сынок. Наваб идет по следу большой тайны. Наваб - да будут неизменными его мужские достоинства и банковский счет - разыскивает свои фамильные сокровища.
- Это у него одна из жен сбежала с греческим моряком? - спросил я.
- Он неженат, мой друг. Это наваб старой школы.
- Ладно заливать, видел я, чему их учат в этой школе.
Кен широко улыбнулся.
- Ладно. Если тебе интересно знать и ты никому не расскажешь, я скажу тебе, что он ищет ювелирные драгоценности. Настоящие, сверкающие и переливающиеся драгоценности. Два ящика из-под патронов, - Кен отмерил на стойке их размеры, разведя руки фута на два, - вот такие. Примерная стоимость их - полтора миллиона фунтов стерлингов. Он хочет получить их любым путем. Как водится, за вознаграждение.
Роджерс слушал и не мог понять, где кончилась правда и начался вымысел.
- А когда это случилось? - спросил я. - В смысле, когда их украли?
- Это хорошо, что ты спросил об этом. - Кен поудобнее устроился на стуле и оперся на стойку. - Случилось это, дорогой друг, во времена нашей молодости, в добрые старые времена Раздела, когда наваб жил в Тунгабхадре в своем дорогом старинном розово-мраморном дворце, в спокойствии и безопасности. Если, конечно, не считать толп индуистов, которые бесновались за стенами дворца и жаждали перерезать глотку своему любимому правителю.
Кен передохнул и продолжил:
- Да-а. И вот, видя, что все становится с ног на голову, закадычные западные дружки наваба облепили его "Дакотами" и начали перевозить золотые обеденные сервизы, ожерелья и прочие драгоценности в Пакистан и другие правоверные места.