- Есть держать.
Я отпил кофе и сразу почувствовал внутренний комфорт. Впереди небо все больше приобретало синий цвет, а узкая полоска над горизонтом заголубела.
Кен потянулся правой рукой за кофе.
- Как у тебя рука? - спросил я.
- Между хорошо и средне.
Кен осторожно откинулся на спинку кресла и, глядя вперед, стал пить кофе, а я вернулся к поискам в эфире. Похоже, что никто ещё не проснулся.
- Вот оно, - произнес Кен.
Я оторвался от поисков как раз в тот момент, когда край солнечного диска показался над горизонтом и первый бесцветный луч устремился по небу, почти безжизненному, не встречая на своем пути ни единого облачка, за которое можно было бы зацепиться.
Я подмигнул Кену и посмотрел вниз. Кабина стала внезапно маленькой и тусклой в этом царстве света за бортом. Кен наклонился и выключил освещение приборной панели. Море в десяти тысячах футов под нами оставалось ещё темным.
Кен взглянул на ручные часы.
- Когда же мы узнаем что-нибудь о погоде?
- Скоро послушаем Мальту. Но насчет погоды в Греции это нам ничего не даст. Придется ждать, пока не войдем в зону слышимости Афин.
Кен кивнул, а я вернулся к радиоприемнику.
Мы сидели и наблюдали, как солнце заиграло золотистыми искрами вначале в гребнях волн, затем стало захватывать участки моря, а там и все море со стороны горизонта превратилось в огромный блестящий поднос из ячеистой меди.
Я поймал по радио Луку, что на Мальте, и тут же получил новый пеленг на Уилус. Выяснилось, что мы по-прежнему отклоняемся к северу, пройдя уже более сотни миль. Сопоставив данные о времени, месте и курсе, мы установили, что дует ветер с направления 220 градусов и со скоростью 20 узлов. Я предпочел бы ветер посильнее. Пока это означало, что фронт низкого давления ещё далеко впереди.
Кен встал и спросил меня:
- Еще кофе хочешь?
Я взглянул на него. При ярком освещении лицо его выглядело бледным и напряженным. Для него кофе было не лучшим средством. Оно лишь будоражило нервы, которым следовало бы дать успокоиться. Да и никакой аспирин или прикладывание к бутылке не помогут, если у тебя дырка в руке.
- Не сейчас, спасибо, - ответил я.
- Перейду-ка я на заднее. Здесь я не могу глаз сомкнуть, все эти чертовы приборы в глаза лезут.
Поддерживая левую руку, он осторожно перебрался в кресло по правому борту, повернутое задом наперед.
Я повернул колесо тримминга несколько вперед, чтобы компенсировать перемещение Кена, затем закурил и откинулся на спинку кресла. Делать было нечего. "Пьяджо" не имел автопилота, но воздух за бортом был чист и гладок, как стекло.