Глаза у неё вспыхнули, но она больше ничего не сказала.
- А почему бы и вам не сойти на берег? - спросил я её. - Там не на что будет смотреть.
Но она отвернулась от меня и стала вглядываться в горизонт.
Мы нашли бухточку, вдававшуюся в берег ярдов на двести. Волна там была поспокойнее. Старик свесил нос за борт, посмотрел на берег, затем поставил двигатель в нейтральное положение, и мы благополучно сели днищем на берег.
Но до сухого места нас отделяла полоска воды. Пока я думал, не предложить ли мисс Браун свою помощь, меня опередил Хертер. Он шагнул за борт, подхватил мисс Браун и перенес её так же спокойно, как если бы он выгружал багаж. Наваб не стал дожидаться, поступят ли с ним так же, и слез за борт, намочив ноги. Так же поступил и я.
После того как мы высадились, Никос посоветовал:
- Обратитесь к Николаосу Димитриу. Он говорит по-английски.
Я помахал ему рукой. Хертер сел в лодку, и они отчалили, а мы потопали по песку.
По центру равнины ширина песчаного пляжа составляла ярдов пятьдесят, и песок лежал плотно. Обернувшись, я понял, почему: в шторм волны могли докатываться сюда, беспрепятственно разгоняясь от самого горизонта, а во время зимних штормов могли забегать много дальше.
Впереди и справа от нас на крутой горе расположились беленькие дома. Вверх была протоптана узкая извилистая тропинка, исчезавшая за первыми домами. Была и другая тропинка, которая вела в песке меж зарослей травы. Я думал, что там топко, но оказалось, что нет. Здесь должен был быть бы ручей, но ручья не оказалось: видно, жители запрудили его и разбирают его воду выше.
Я возглавил шествие. Ровная трава тянулась ярдов сто пятьдесят, потом равнина стала сужаться к роще кипарисов.
Если там между деревьев и был самолет, я его пока что не видел. Так было, пока мы не подошли ярдов на двадцать к крайним деревьям. Только тогда я и заметил его очертания среди деревьев. Зрелище было диковатое, ничего подобного я не видел.
Это была "Дакота", лежавшая на брюхе с распростертыми по земле крыльями. Самолет расположился носом от нас, вверх по склону и слегка развернувшись влево - в таком положении, в каком он прилетел сюда на отдых десять лет назад. К этому времени самолет оброс деревьями, так что с воздуха его и не заметишь - разве что пролетишь прямо над ним, да и то если обратишь внимание на странный силуэт, очерченный деревьями.
Самолеты - это моя жизнь, а "Дакоты" - моя профессия. Но не эта "Дакота". Когда я оказался среди деревьев, звуки моря, свет и тепло солнца пропали, словно за мной захлопнулась глухая дверь. Я почувствовал себя в полном одиночестве. Деревья стояли так плотно друг к другу, что солнце здесь почти не достигало земли, но тень здесь была столь же прозрачной, как и свет снаружи. И здесь было так тихо. Нигде не может быть так тихо, как в роще, где растут высокие тонкие деревья, да ещё такие тихие.