Пилот, должно быть, увидел крошечную равнину, и увидел её с низкой высоты, слишком низкой, чтобы заметить большую по размерам равнину на Саксосе, в паре миль отсюда. У него, видно, были серьезные проблемы, если он попытался сесть в таком месте. Должно быть, один двигатель замолчал, а другой чихал на последних каплях горючего. Он шел со стороны моря, опустил все закрылки - это и сейчас было видно - и на брюхе приземлился на песок, прополз по траве и остановился там, где равнина пошла кверху, уперевшись в валун. А что произошло дальше, я не знал. Этого никак нельзя было сказать.
Я прошел к хвосту и внимательно стал разглядывать металл. Он, словно мехом, покрылся тонким слоем лишайника. Я поскреб по металлу, старая краска местами отваливалась слоями. Я достал платок и начал очищать киль, насколько мог достать рукой. У меня было такое ощущение, словно я занимаюсь разграблением могилы.
Наконец я нашел то, что искал, и стал тереть более тщательно и аккуратно. Краска выцвела и поотваливалась, но эта штука оказалась вполне различимой: прямоугольник зеленого цвета с желтым полумесяцем, а между рогами месяца - желтая звезда. Знак ислама, эмблема Пакистана.
Я отступил назад и посмотрел на наваба. Он долго смотрел на эмблему, потом медленно обвел взглядом весь самолет. Я скомкал носовой платок, вначале хотел сунуть его в карман, потом выбросить, но в конечном счете все же положил его в карман.
Наваб двинулся к входной двери.
- Там ничего не осталось, - сообщил я ему.
Не думаю, что он слышал меня. Он двигался так, словно точно знал, куда идет. Взгляд его был прикован к дверному проему. Он вошел внутрь.
Я взглянул на мисс Браун. Он пребывала в неестественном напряжении, словно ждала, сама не зная чего. На какое-то время она отвела глаза от двери и нервно взглянула на меня. Я что-то состроил в ответ на лице. Хотелось закурить, но почему-то не в этом месте.
Слышно было, как наваб медленно расхаживает туда-сюда по самолету. Вот он прошел в хвост, опять вернулся к двери и вышел наконец наружу.
Его лицо замерло в состоянии, в котором оно не выражало никаких эмоций. Внезапно он бросил взгляд в мою сторону.
- Что случилось с пилотом?
- Он мог спокойно выбраться отсюда, - ответил я. Потом, пожав плечами, добавил: - А мог и сломать шею.
- Так то или другое? - раздраженно выпалил он.
- Вы видели, как там внутри. Единственно, что я могу сказать - он, возможно, и сейчас жив.
- А груз? Что могло случиться с... с тем, что было на борту?
- Откуда мне знать? - преспокойно ответил я под напряженным взглядом наваба.