- У нас неприятности, Джек.
Он передал мне телеграммы. Их было пять, и все они пришли от Хаузера, и во всех содержался один и тот же вопрос: что мы делаем и есть ли у нас доход.
- Я не посмел отвечать на них, - с озабоченностью в глазах объяснял он. - Я не знал, что сказать. А тут ещё из греческой полиции разыскивают тебя.
Микиса убили.
- Про Микиса я слышал. Но надо бы послать телеграмму нашему другу Хаузеру.
- А что сказать?
- Что застряли в пустыне, магнето забарахлило. Что мы его подремонтировали и снова в Триполи. Продолжаем заниматься новыми поломками. Что любим и целуем, вот и все.
- А что, именно это и случилось?
- Близко к этому. Ты посылай и поставь мое имя.
Он задумчиво посмотрел в стол.
- Не нравится мне это, Джек. Не хочется говорить, но я очень хотел бы знать, чем ты занимался это время.
Я сделал большой глоток виски.
- Послушай, Тони, - обратился я к нему. - Почему ты не сделал того, что я тебе предлагал в Афинах? Мол, боли в животе, несколько дней отдыха. Я хочу побыть следующие пару дней в Триполи и чтобы "Дак" был со мной. Так что почему бы тебе не заболеть и не знать, что происходит?
Он по-прежнему не отрывал глаз от стола.
- Я просто не могу сделать этого, Джек, - произнес он тихо, натянуто. - В конце концов, мы оба получаем деньги у Хаузера и мы не можем вот так... - Он махнул рукой и жалобно посмотрел на меня.
Тут он был прав, но неправ был я, здорово неправ, что стал признавать это. Я допил виски и просигналил бармену.
- О'кей, - сказал я. - Во всяком случае, сегодня лететь уже поздно. И мы вообще не можем лететь, пока я не проверю двигатели, а ты этого не можешь. Так что полежи и отдохни. Выпей ещё виски.
Роджерс покачал головой.
- Пойду пошлю телеграмму.
Он быстро ушел и на ужин не вернулся.
Я мечтал о хорошем бифштексе, но я забыл, где нахожусь. В Триполи едят телятину. Не хочешь телятины - значит вообще не ешь. Но мы народ непривередливый, я съел бы и шеф-повара, посыпанного мелко протертым метрдотелем.
Мне подали суп, каннеллони,* эскалоп по-милански, лед, сыр и кофе. Официант предложил коньяк, и в момент, когда я отказался от предложения на основании предыдущего опыта знакомства с ливийским коньяком, дверь хлопнула и на пороге появился Хертер. Он стал просеивать взглядом посетителей. Наконец ему попался я, и он решительным шагом направился ко мне.
* Вид макарон.
Я сказал официанту:
- Strega, per favore.* - И приятно улыбнулся Хертеру.
* "Стрегу", пожалуйста (ит.).
- Где вы пропадали? - на весь зал обратился ко мне Хертер.
Я поднял руку.