Эти мысли и волновали, и радовали, и вдохновляли, И хотя партизаны Угодско-Заводского отряда, конечно, не знали всех планов и замыслов Ставки Верховного Главнокомандования, но они всем сердцем чувствовали, что час решительной битвы под Москвой приближается, и хотели в этой битве занять свое, пусть маленькое, но достойное место.
— Знаешь, Виктор, — сказал однажды Гурьянов, когда вместе с Курбатовым и Карасевым внимательно, в который раз, изучал карту Подмосковья. — Подмосковный фронт мне представляется стальной пружиной, огромной, тяжелой. Вот сжимается она, сжимается, а потом неожиданно развернется да как ударит!
В словах Гурьянова нашли отражение мысли, желания, мечты многих. Кто знает, может, все это сбудется и станет явью!.. Ведь вот она — Москва, Родина!..
Москва! Родина! Эти два слова звучали в сознании как призыв, как боевой пароль… В них ощущался высокий накал чувств, и главными из этих чувств, определявшими сейчас, в эти дни и часы, весь смысл жизни, были любовь и ненависть. Любовь к Родине и ненависть к врагу, к сотням, тысячам биберов, вторгшимся на родную советскую землю, чтобы опустошать ее, жечь, убивать и устанавливать проклятый «новый порядок».
Однако большие дела не должны были заслонять кропотливой, будничной, каждодневной работы партизанского отряда. И одним из первоочередных дел, намеченных партизанскими командирами, являлась расправа с Вишиным и Крусовым, с людьми, потерявшими честь и совесть, ставшими предателями своего народа.
Таня Бандулевич, Маруся Трифонова, Игорь Толпинский и, может быть, еще многие честные советские люди уже стали или могут стать жертвами предательства.
В коротком сообщении, только что полученном через партизанский маяк от Лаврова, назывались пока эти три фамилии: Бандулевич, Трифонова и Толпинский.
«Гноек ходит в форме гестаповца, рыскает по домам. Раньше, когда его искали после кражи фотографий, он тайно укрывался, а сейчас открыто посещает дом Крусова, такого же, как и он, гада и предателя».
Этими словами заканчивалось донесение Лаврова.
Гноек у Крусова. Это было ново, неожиданно и на многое проливало свет.
В партизанский отряд и раньше поступали сведения, что Крусов выслуживается перед немцами и выполняет разные поручения комендатуры. Бывший кулак, он уже не раз похвалялся, что теперь рассчитается «со всеми Гурьяновыми и его дружками». Пока до этого предателя просто «руки не доходили», но теперь, когда стало известно, что он скрывал у себя Саньку Гнойка, время пришло, медлить нельзя.
В глубоком молчании выслушали партизаны сообщение о гибели Бандулевич, Трифоновой и Толпинского. Марусю Трифонову и Толпинского знали немногие, но Таня…