Говоря это, Словен вдруг заметил в глазах Довбуша злой, непримиримый огонек и насторожился. Он знал, что тот был порой самолюбив и упрям и мог стоять на своем, даже видя, что не прав. Так, видно, случилось и на этот раз. Довбуш прервал Словена и заговорил отрывисто, стуча кулаком по подлокотнику кресла:
— Ты всегда был слугой двух господ. Ты дружил со мной, но в то же время был в любимцах у Велемудра. Тебя, как видно, коробят мои преобразования, тебя тянет к старинке, ко временам Велемудра. Тебе жаль его соратников, ты с предубеждением относишься к людям, которых я ставлю на государственные посты. Я знаю, ты был в ссоре с Изяславом и хочешь моими руками расправиться с ним. Но я тебе этого не позволю сотворить. Я его буду защищать до конца.
Но и Словен закусил удила. Он встал, и, глядя в лицо Довбуша, проговорил жестко, сурово:
— Смотри, великий князь, куда идешь сам и ведешь за собой страну. Ты направляешься в пропасть. Ты завис над ней. У тебя нет опоры, а власть без поддержки не существует, и ты скоро падешь. Мне жаль тебя, но еще больше жаль Руссинию, которую своими недальновидными действиями можешь погубить.
Речь Словена была столь неожиданно резкой, что Довбуш даже не нашелся, что ответить, только смотрел на князя неподвижным взглядом и открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.
Словен встал и вышел из горницы. Он кипел от негодования. Он впервые понял, что на престол сел человек смелый, но недалекий, с ограниченным умом, которому не дано понять, куда идет страна, куда ее вести, который не может просчитать, к чему приведут те или иные его шаги, а также действия приближенных. Его глаза застили льстивые слова людей из окружения, он упивается своей властью, и ему кажется, что все будет совершаться только по его желанию и хотению. Но жизнь жестока, и в ней идет постоянная борьба. И самая кровавая и беспощадная борьба — это борьба за власть. В ней не гнушаются никакими средствами, легко и охотно применяют и обман, и коварство, и лесть, и убийство. И по этому пути пошел Изяслав. Он начал утверждать свое влияние с Боярской думы, теперь получил власть в самом могучем в Руссиниии племени бодричей, следующий его шаг — это престол великого князя…
И тут Словен вдруг остановился посредине улицы и рассмеялся. А чего он, собственно, так старается и ради кого он так хлопочет? Ради себя? Нет, если даже власть в стране захватит Изяслав, он, Словен, уедет в родное племя и станет спокойно править. Изяславу его не достать. Наоборот, великому князю не раз придется обращаться к нему за помощью — то в случае отражения нападения врагов, то побыстрее прислать дань, то еще по какому поводу. Он напрямую зависит от поддержки племенных князей, значит, поддержки и его, Словена. Стоит ли так волноваться?