- Саша!
Саша посмотрел и увидел: у покойника приоткрылись глаза. Из-под сизых век блестели зрачки, и нельзя было назвать этот взгляд мертвым, незрячим.
- Высматривает, - шепнул Саша, отступая от трупа.
Виктор тоже попятился.
- А, это Броднев, - узнал Ухтин. - У него дядя главный на санстанции.
- Броднев? Он, кажется, тоже в милиции служил?
- Нет, он пожарником был. Не то капитан, не то майор.
Они втроем вернулись в машину, а Гоша с Яшей, замерзшие, но не уставшие, продолжали направлять прохожих по узкому пути. Снег не переставал. Смеркалось. Прохожих прибавилось. Это пошли возвращающиеся с работы. Виктор по рации ругался с отделом.
- Он, видно, окоченел, скукожился. Вот веки и стянуло, - сказал Саша.
- Ясное дело, - откликнулся Виктор. - Что ж он, в самом деле высматривает, что ли? Хе!
Помолчали.
- А в прошлый раз, когда выходили... Я не обратил внимания...
- Я тоже...
- О чем это вы? - спросил Ухтин.
- Да глаза у мертвого открылись.
- Глаза? По-моему, закрытые...
- Открытые.
- Ну пусть открытые, если вам так хочется. - Ухтин улыбнулся. Он не любил спорить. - Какая разница...
- Может, показалось? - спросил Саша.
- Хрен его знает... Ты куда?
- Пойду посмотрю, - сказал Ухтин.
- Сиди. Какая разница... Фигня все это, - сказал Виктор.
- Игорь, ты вроде бы и в монастыре жил?
- Недолго... Там у них спортом нельзя заниматься. Я и ушел.
- Но вообще с религией ты согласен?
- С религией? Вообще-то согласен. А что?
- И ты веришь во все это?
- Во что?
- Ну... В душу там, в тот свет...
Ухтин пожал плечами и, словно бы извиняясь, сказал:
- Виктор Николаевич, ну что значит веришь, не веришь? Оно есть. Просто мы мало этим интересуемся. Я вот недавно прочитал: из всех знаний, накопленных человечеством, девяносто пять процентов о мертвой природе. И меньше процента о человеке. Каждый человек в своей жизни постоянно сталкивается с этим, только он мало интересуется своей жизнью.
По улице, слепя фарами, сигналя, набирая скорость, мчал победительный джип Колхозника.
- А вот то, что ты сидишь в этом рванье и не знаешь, где ночевать сегодня будешь, а он прет на джипе в ресторан - это как? - спросил Виктор.
Игорь Ухтин на это не успел ответить. Приехал долгожданный катафалк, или, проще, труповозка. Саша с Виктором подошли к трупу, чтобы помочь погрузить его, и...
- Зовет... - пробормотал Саша, глядя в темный зев, в открывшийся рот покойника.
- Кто зовет? Кого? - спросил человек с катафалка.
...Прошло несколько дней. Про труп, у которого сначала открылись глаза, а потом рот, Саша и Виктор позабыли. Служба у них была такая, что чуть ли не каждый день случалось видеть что-нибудь, от чего у самих раскрывался рот и глаза лезли на лоб. Жизнь не способствовала задумчивости над увиденным, и это признало даже начальство Саши и Виктора, которое на одном из совещаний в эти дни сказало: "Когда-то мы расследовали преступления, потом отслеживали их, теперь только успеваем регистрировать. Но, несмотря ни на что, мы должны честно исполнять свой долг".