И вообще, я стал звездой. Местного масштаба, зато не дутой, как наши некоторые поп-звезды, а настоящей. Это мне сказал сам шеф. Еще он сказал, что могу рассчитывать на премию и отдых.
— Думаю, пары дней тебе хватит, — добавил он, уважительно поглядывая на меня. — Сегодня и завтра. Послезавтра выходит программа, поэтому тебе надо прийти и сделать несколько синхронов. К тому времени ты остынешь, станешь объективным и расскажешь зрителю то, что осталось за кадром съемок в том доме. И вообще, ты молодец, — добавил Гаврила Спиридонович фразу, которая в его устах была редкой наградой, почти орденом. Я, например, слышал ее от него впервые. — А после синхронов зайдешь в бухгалтерию, получишь премиальные и потом ко мне. Новое задание.
— Что за задание? — спросил я.
— Через два дня узнаешь, — ответил шеф и протянул мне руку: — Иди, отдыхай.
* * *
По дороге домой позвонил Володька.
— Как ты думаешь, Путятин был в курсе всех этих дел? — спросил он.
— Ты про убийства?
— Да, — ответил Коробов.
— Думаю, что нет, — ответил я без доли сомнений. — Она же его любила, если ее чувства к нему можно так назвать. И дорожила его мнением о себе. А, узнав, что это она убила Санина, он мог от нее и отвернуться. Кишка у него тонка, чтобы участвовать во всем этом вместе с ней. А вот принимать результаты ее деяний, не ведая, кому ими обязан, и пользоваться ими по полной программе — это в его духе.
— Ты, наверное, прав, — согласился Володька. — Но допросить его все равно нужно.
— Тогда попробуй расколоть его касательно трех миллионов, — сказал я после короткой паузы. — Теперь, когда Санина не стало, он актер номер один. Значит, будут хорошие деньги. Пусть отдаст долг семье Санина. Они-то ни в чем не виноваты…
— Хорошо, попробую, — сказал Володька и отключился…
Я шел домой, и меня одолевали невеселые мысли. Хоть Володька и сказал вчера, что я не виноват, да и сам понимал, что если бы оперативники не выстрелили в Наталью, то она выстрелила бы в меня, причем без малейших колебаний, однако на душе было все равно погано.
Я не корил себя за то, что обеспечил доказательной базой арест убийцы, — просто не мог поступить по-другому. Но потеря Натальи воспринималась невероятно мучительно, пусть даже такой, каковой она была незадолго до своей гибели. А еще было жаль терять ту девчонку Наташку, с косичками, торчащими в разные стороны, когда она кинулась спасать меня от подростков, решивших отнять мои обеденные деньги. Ведь та девчушка умерла значительно раньше физической смерти Натальи Кудашевой. Нынешняя Наталья умертвила в себе ту девочку с косичками. Предала ее.