Ослепляя ее фирменной улыбкой, он ответил:
— Что тут сказать? Не терпелось вновь тебя увидеть.
У Кары странно защекотало в животе, будто там одновременно сотни бабочек вылезли на свет божий из своих коконов и запорхали, упиваясь свободой. Как она ни приказывала себе забыть вчерашний поцелуй, тело, похоже, на память не жаловалось.
Эли тем временем продолжал:
— На самом деле у меня встречи с самого утра, и хотелось обсудить с тобой одно дело, не откладывая. Надеюсь, ты не против?
— Что ты хочешь обсудить? — уточнила Кара. Но Эли, не отвечая, завертел головой, принюхиваясь:
— Ты что, пироги пекла?
— Печенье. Ореховое, — уточнила она.
Эли вскинул брови и выжидающе уставился на нее.
— Могу угостить, — улыбнулась Кара.
— Давай! — Оживленно потирая руки, он устремился за ней в сторону кухни.
Кара на ходу развязала фартук, стянула его, свернула и положила на один из стульев у обеденного стола. Оглядывая противни с печеньем, Эли задумчиво протянул:
— Это во сколько же ты встала, чтобы столько налепить? — И его можно было понять: подносы с печеньем занимали все свободные поверхности на кухне.
Кара проигнорировала вопрос, сделав вид, что страшно занята и сосредоточена, доставая изящную вазочку и перекладывая в нее выпечку с одного из противней. Эли уселся за стол и выглядел невероятно довольным жизнью. Казалось, будто ему здесь хорошо и уютно, как у себя дома. Он устроился точно на том же месте, что и вчера, и Кара опять невольно вспомнила, как завершился предыдущий вечер.
Взяв печенье, Эли поднес его к лицу и замер, рассматривая.
— Орех пекан, — пояснила Кара, когда он, откусив половину и жуя, издал протяжное одобрительное мычание.
Эли не в первый раз пробовал ее кулинарные шедевры. Что в детстве, что теперь он проводил с семьей Кинсайд достаточно времени и многократно угощался результатами стряпни и Кары, и ее матери. Но сегодня Кару не покидало странное ощущение, будто сейчас, когда они вдвоем на кухне, разогретой от долго работавшей духовки и наполненной сладкими аппетитными ароматами, это сблизило их больше обычного. Прокашлявшись и стараясь прогнать тревожащее чувство и побежавшие от него по телу мурашки, она спросила:
— Что будешь пить? Знаю, чай тебе лучше не предлагать. Может, кофе? — Мысленно она проводила ревизию содержимого буфетов и холодильника.
— А молока нет?
Хотя холодное молоко как нельзя лучше сочеталось с теплым еще печеньем, из уст Эли, преуспевающего бизнесмена-холостяка, заявившегося к ней накануне после немалой дозы виски, вопрос прозвучал неожиданно.
— Есть, конечно, — ответила Кара, направляясь к шкафу, а затем к холодильнику.