— Мама? Что ты молчишь? Мама! — Миша дотронулся до ее руки. Тебе плохо? Акулина открыла глаза. Было темно. Она не видела очертания детей.
— Тебе плохо, мама? — еще раз переспросил Михаил.
— Мне уже лучше. Вы поели?…
— Не беспокойся, мамочка, мы поели, — Вера гладила мать по спине.
— Что вы будете делать, дети?
— Пока не знаю, — медленно ответил Михаил. — Мы в глуши стоим, в стороне от дорог, поэтому немцев нет. Все, что на магистралях уже занято. У Сельца говорили, шел сильный бой. Разбит наш батальон. День, два и фашисты появятся в Поляниновичах. Думаю, тебя, мама и девочек не тронут. А я буду прятаться. А там посмотрим. Если что? В партизаны пойду. Вот так пока, — Акулина слушая четкие размышления своего первенца, полностью соглашалась с ним. Да и как тут не согласишься. Миша – единственный мужчина в доме: умный, красивый, сильный. На нем вся семья два года держится. А ведь ему только девятнадцать. Не сгорел бы где по молодости, уж больно горяч. — Пусть будет так, как ты решил Мишенька, — Акулина устало поднялась с табуретки и перекрестила детей. — Сохрани вас Бог, мои вы детки, — затем подошла к иконке Божьей матери, висевшей в углу, и стала молиться.
19 июля 1941 года. Поселок Поляниновичи. Гомельская область. Белоруссия.
Та-та-та-та-та-та, — длинная шелестящая пулеметная очередь разрезала утрешнюю тишину поселка Поляниновичи. Пули жужжали и, находя препятствие, в щепки разбивали прутья заборов, изгородей, сбивали листву и сучья деревьев. Отдельные свинцовые осы попадали в окна хат, жалили насквозь стекла и те с шумом осыпались мелкими кусочками, наводя ужас и страх на людей.
Послышался приближающийся трескуче-монотонный вой мощных мотоциклов «Цундап» и несколько немецких экипажей моторизованной роты шумно въехали на главную улицу.
Взбудораженный поселок тревожно залаял, закудахтал, замычал. Редкие селяне, кто был в это время на улице, моментально рассыпались по дворам.
В ответ на тявканье немецкого пулемета, одиноко рявкнула откуда-то из-за дома небольшого калибра танковая пушка и короткими очередями стал бить пулемет Дегтярева…
Была половина восьмого утра. Миша к этому времени проснулся и обливался во дворе холодной водой.
Свежий воздух, наполненный упоительными ароматами луговых трав и цветов, ласкал его худощавое мускулистое тело. Весело чирикали воробьи, склевывая найденные очистки от картофеля. Миша фыркал от удовольствия и получал небывалый заряд бодрости и энергии. Он наслаждался радостью жизни, и не мог насладиться настроением домашнего небывалого покоя. Его душа, истерзавшись первыми испытаниями в ходе перехода на Пропойск, благоговейно вбирала в себя деревенские звуки, краски и запахи. Тягостное вчерашнее состояние быстро испарялось, как и дрожащие на листьях капельки росы под лучами июльского солнца. Рядом с ним находилась мать и держала наготове льняной рушник. Она с умилением смотрела на своего первенца и благоволила его душой. В сарае приветственно мычала Полинушка, почуяв силу и восторг молодого хозяина.