Потянуло прохладой. Он поежился. "Хватит ныть капитан. Возьми себя в руки. Нечего этому армейскому хлысту показывать свою слабость, — вдруг вмешался в его раздумья внутренний голос. Франц встряхнул головой, она у него почему-то болела. — Интересно, лис Абвера знает обо мне что-то или только догадывается? И почему он вдруг спросил о 41 годе?" "Смелее, Франц, я с тобой, — вновь зазвучало в правом полушарии. — Ты себя еще не раскрыл. Твоя осведомленность об этой войне нам на руку. Скоро этому хлысту гнить в гестаповских застенках после покушения на Фюрера. Но об этом позже, после операции. Иди в наступление".
Тем временем Кляйст с любопытством наблюдал за командиром танкового разведывательного батальона.
— С вами что-то случилось? — неожиданно задал он тому новый вопрос, прищурив глаза и, колечками выпустил дым.
Франц молчал, все еще сосредоточившись на одну точке в окне.
— Я слышал о вашем бесстрашии, — не отставал от него Кляйст. — И Рыцарский крест, знаю, вы получили за спасение командира дивизии под Курском. Так отчаянно поступают люди, пережившие личную драму. Я прав, господин Ольбрихт?
Ольбрихт наконец оторвался от окна и, бросив на подполковника обжигающий взгляд, бесцеремонно прервал старшего офицера:
— Давайте говорить о деле, господин оберст-лейтенант! — и всем корпусом придвинулся к нему, давая понять, что он не желает развивать тему касающейся его личной жизни.
— О деле, так о деле. Зачем вам эта операция, гауптман? Она изначально провальная. Вы ищете смерти, Ольбрихт? Или вам не хватает к Рыцарскому кресту Дубовых листьев? Вы что, такой фанат наци или так тщеславны?
— Я сказал «о деле», господин оберст-лейтенант!!!
— Хорошо, хорошо, — Кляйст недовольно затушил сигарету о пепельницу, стоящую на подоконнике. Видно было, что она здесь неплохо прижилась, собрав из окурков, целую пирамиду Хеопса. — Кстати, вы мне не рассказали, кто обеспечивает вам коридор? Как идет подготовка первого этапа операции?
— Не забивайте себе голову, господин оберст-лейтенант. Это уже не ваша забота. — Ольбрихт справился с нахлынувшими чувствами и психической обработкой Кляйста и был по-прежнему собран и деловит.
— Не дерзите, господин гауптман! Ваш бравый, мужественный вид не дает вам этого права.
— Извините, — Франц понимал, что он перегибал палку приличия в разговоре со старшим офицером и не всегда держал дистанцию, подобающую табелю о рангах, просто он чувствовал к подполковнику внутреннюю неприязнь и хотел поскорее закончить разговор. — Скажу одно, — после извинения пояснил он Кляйсту. — Подготовлено две штурмовые группы по 100 человек из добровольцев моего батальона. Одна – для прорыва, другая – для возврата группы. Это опытные, проверенные гренадеры. При поддержке двух штурмовых орудий «Stug-3» они прорвут на узком участке русских оборону и обеспечат мне проход в тыл. Разминирование полосы, формирование групп прикрытия и обеспечения, санитарную помощь, минометно-артиллерийскую поддержку осуществят по замыслу 18-й пехотный и 6-й артиллерийский полки 6-й Вестфальской пехотной дивизии генерал-майора Гюнтера Кламта. Вся предстоящая неделя – это изучение передовой линии и занятия на местности для взаимодействия групп. Этим будет заниматься мой заместитель гауптман Вольф совместно с командиром сухопутного батальона, расположенного в точке выхода.