Я с панцершютце займусь тактической и огневой подготовкой на полигоне, изучением карт и рекогносцировкой местности, а также составлением маршрута движения разведгруппы в тылу.
— Довольно, Ольбрихт. — подполковник строго смотрел в глаза Францу. — Вы меня убедили в серьезности подготовки к операции. Не лишне только напомнить о скрытности всех проводимых мероприятий. Не забывайте, господин гауптман, требовать этого от подчиненных. У русских неплохо поставлена разведывательно-диверсионная работа. Снять из-под носа какого-нибудь зазевавшегося ротозея из Швабии, получается у них гораздо проще и лучше, чем у наших доблестных разведчиков, которые порой всем батальоном гоняются за окающим колхозником.
Франц заскрипел зубами. Но он стерпел это оскорбление. Он хотел быстрее покинуть кабинет бывшего абверовца. И только выдохнул:
— С нами будет Бог, господин оберст-лейтенант!
— Вы свободны… Ариец.
3 мая 1944 года. Расположение 20-й танковой резервной дивизии Вермахта под Бобруйском. Белоруссия. Восточный фронт.
На следующий день, после обеда, у поселка Холм, что в десяти километрах южнее от Бобруйска, где дислоцировалась 20-я танковая резервная дивизия, состоялся смотр техники и танкистов, прибывших из Русской освободительной народной армии. Невдалеке от них расположились и немецкие экипажи, но в смотре они не участвовали.
— Фельдфебель О-па-на-сен-ко.
— Я, господин гауптман.
— Гефрайтер И-ваш-ке-вич.
— Я.
— Панцершютце Се-ме-ноф.
— Я.
— Панцершютце Жук.
— Я.
Ольбрихт молча осмотрел первый танковый экипаж Т-34, по списку, представленному адъютантом и, не делая никаких замечаний русским танкистам, прошелся далее по плацу. Перед ним в положении «смирно» стояли еще два экипажа, как и первый, одетых в модифицированную униформу общих СС. Он скользнул по загорелым скуластым молодым лицам, подобострастно смотревшим на него, и мельком остановился на последнем низкорослом танкисте. Его лицо ему показалось знакомым. Танкист еще больше вытянулся перед ним и улыбнулся.
— Ваше имя? — твердо произнес Ольбрихт.
— Ефрейтор Криволапов, господин гауптман! — бодро гаркнул танкист и расплылся в улыбке во весь рот.
— Где я вас видел раньше Кри-во-лапоф? Мне ваше лицо очень знакомо.
— Ну как же? Вы мой спаситель, господин капитан. Поздравляю со званьицем. Поселок Поляниновичи, июль 41 года. Вы меня еще в сельсовете допрашивали. Я вас сразу узнал, когда увидел.
— Это вы тот Криво-лапоф? — воскликнул удивленный Ольбрихт.
— Ну да, я, господин гауптман, — танкист стал переминаться с ноги на ногу. Он был рад, что его узнали.