Тот протер засыпанные землей глаза и улыбнулся от того что еще живой. — Я слышу вас, господин обер-лейтенант. Слышу, говорите.
— Срочно передай на КП, — третий раз уже гаркнул офицер, очумевшему корректировщику. — Пусть заткнут глотку русским иванам справа о нас, что притаились в лесу. Или сегодня смерть пожнет хороший, но жестокий урожай из наших тел. Ты меня понял…? Ты меня понял болван? — старший лейтенант затряс трусливого корректировщика как грушу, приводя того в чувство и тут же по их сжавшимся от страха телам, словно градом, вновь густо сыпануло комьями земли и накрыло новой песчано-прогорклой взрывной волной.
Где-то недалеко наверху истошно закричал фельдфебель Ранке. Разрывом снаряда ему оторвало руку, державшую автомат. По крику Мельцер узнал беднягу из своей роты. — О, черт! — выругался он. — Они так выкосят всех моих людей! Ридель! — командир с бешенством ткнул корректировщика автоматом в бок. — Я тебя, свиной окорок, сейчас расстреляю, если ты не передашь своим координаты русской батареи. Ну!
— «Вестфалия-один», «Вестфалия-один». Я «Вестфалия-два». Как меня слышите? Прием. «Вестфалия-один», «Вестфалия-один». Ответьте! — наконец стал посылать в эфир позывные Ридель, безумно поглядывая расширенными зрачками то на Мельцера, то на вороненый ствол автомата.
— «Вестфалия-два», слышим вас хорошо. Где вы? Почему молчите?
— Срочно для третьего. Противотанковая русская батарея. Дальность 600; дирекционный угол 33–35. Гранатой. Взрыватель осколочный. Мои координаты… Как поняли? Прием…
— «Вестфалия», вас поняли, хорошо, выполняем…
Огненный смерч пронесся из-за Днепра над спасительной воронкой Мельцера на русскую батарею, выворачивая вековые сосны, уничтожая все живое, но был недолет.
— Недолет 200, вправо 50, — вновь в эфире прозвучал голос «Вестфалии-два».
Через несколько минут, гаубичным налетом, позиции русской батареи были разнесены и перепаханы немцами подчистую. Далее удар был перенесен на глубину всего батальона. Два десятка штурмовиков смерчем ворвались во вторую траншею на помощь товарищам. Исход боя был предрешен.
Мельцер, а с ним рядом Ридель отсиживались в воронке. Командир отсюда руководил боем. Он не стал лишний раз подставляться под пули. Очень велика была ответственность за выполнение задания. Просто он был убежден, что траншея будет очищена от русских иванов и без него. Бой вскоре стал затихать, продолжавшийся не более тридцати минут.
Обер-лейтенант достал ракетницу, хрустнул курком и, вскинул ее над головой. Раздался щелчок. Две зеленые ракеты поочередно одна за другой гроздьями порхнули в предрассветное небо и красиво распустились в высоте над Днепром…