Тут я вспомнила о полтиннике, отданном Веронике, и попросила у Пети рублей тридцать. Завтра мне было бы не на что сходить в студийное кафе и не на что купить билеты в кино. А деньги доброго дяденьки нового русского я уже потратила на книги для Саврасова и Мадам. Вот выберу денек посвободнее и вручу им их подарки...
Потом у меня заболел зуб и я пошла спать.
***
Все мы, люди, связаны через космос. Я убеждена в этом. Вот мне, например, позарез требовалось свободное время, чтобы продолжить расследование, которое забуксовало. И что же? Вчера вечером у меня заболел зуб, а сегодня с утра у Вади разнесло всю щеку. Как сообщила мне по телефону его Санчо Панса — ассистент Галя, от жуткой боли он бросался на стены, выл и плакал и в конце концов поехал в поликлинику, а съемку перенес на завтра.
Таким образом, я получила в свое распоряжение целый день.
После звонка Гали я, грех признаться, очень обрадовалась. Конечно, не тому, что Вадя мучается с зубом, а тому, что могу заняться настоящим делом. Моя радость тотчас угасла после звонка Невзоровой. Выразив неискреннее сожаление по поводу Вадиной нетрудоспособности, она завела пространную речь о таинстве любви, выдавая за собственные мысли всякие банальности. Я поняла: она хотела оправдаться за флирт с Денисом. И зря. Нечего оправдываться. Что ж сделаешь, если такая натура? Не может она устоять перед мужским обаянием, кто бросит в нее за это камень? И на Дениса я не сержусь. Мужчина есть мужчина. Как же не подобрать то, что плохо лежит? (Какая-то двусмысленность получается.) Ясно, не все мужчины таковы — но большинство.
В общем, за ночь я успокоилась насчет моего любимого и морально неустойчивой подружки и теперь была готова смотреть на мир без розовых очков.
Это не значило, что я буду выслушивать невзоровские бредни. Раньше не собиралась и сейчас не хочу. Я отговорилась тем, что меня зовет Петя, попрощалась и положила трубку. Хватит с меня шизофреников, хотя бы до вечера отдохну от них. Надо же мне морально подготовиться к встрече с Вероникой. Я даже написала на листочке что-то вроде памятки — несколько до предела тупых четверостиший на все случаи жизни. Разучив их, я со спокойной душой стала собираться в гости к Сандалову. Позвонила Линнику, он был дома и с энтузиазмом согласился меня сопровождать. «Я тебе пригожусь, — пообещал он, — без меня ты Сандалова не разговоришь».
Так оно и оказалось.
Квартирка Сандалова мне понравилась. Сам хозяин был в меру радушен: гостеприимно мычал и тряс головой. От него за километр несло водкой и луком. Паша для равновесия тоже тяпнул стопку, так что мне пришлось сесть не к столу, а к окну, под форточкой. Оттуда хоть немного тянуло свежим воздухом.