– Ты не разулся, – для чего-то забрюзжала я. – Наверняка и в доме натоптал!
– А ты не разделась и завалилась в кровать, – не остался в долгу хозяин квартиры.
– Тут ты прав, – я спустила ноги на пол и с сочувствием спросила: – Ты в порядке?
Марк ничего не ответил. Пройдя в спальню, он сел рядом со мной, устало ссутулившись.
– Совершенно точно я не в порядке, – наконец произнес он, рассматривая покрасневшие от холода руки. – Ты можешь ему передать, что только последний эгоист мог заставить всю семью пройти через такое испытание! Он совершенно безответственный тип!
– Его больше нет со мной, – призналась я. – Он ушел.
– Получается, Леша нашел покой, как ты и мечтала?
– Получается, так. Только еще получается, что, похоже, сам-то он хотел остаться.
Марк озадаченно нахмурился.
– Ясновидящая сказала мне, что твой брат ищет покоя. Это была неправда. С его уходом все стало только хуже.
– Хуже?
– Не заставляй меня рассказывать, – я вздохнула и даже выдавила жалкую улыбку. – Не хочу, чтобы ты решил, будто я совсем рехнулась.
Некоторое время мы молчали, примиряясь с мыслью, что с сегодняшнего дня все изменилось.
– Вот, – Марк вытащил из внутреннего кармана пальто сложенный вчетверо листок. – Мне надо было проверить одну теорию.
Развернув рисунок, я увидела очередной набросок из личной экспозиции Алексея. Художник изобразил меня испуганной, бледной, с паникой в глазах – такой, вероятно, он увидел меня на кладбище, над могилой. Из ворота пальто торчала черная в мелкий серый горох блузка, на носу – очки. Невольно я дотронулась до круглого ворота шелковой блузки в горох.
– Твоя теория подтвердилась? – догадываясь, что мы пришли к одинаковому выводу, спросила я.
– Подтвердилась. При жизни Леша так и не нашел тебя, – тихо вымолвил собеседник. – Я догадываюсь, из-за чего он стремился остаться. Он был помешан на своей незнакомке из снов.
– Почему ты так решил?
– Может, потому, что прежде он вообще не рисовал женщин? – Марк обнял меня за плечи и привлек к себе. Я послушно прижалась щекой к колючему пальто.
– Ни разу?
– Никогда. По каким-то понятным лишь ему причинам он работал только с мужчинами, – Протаев едва ощутимо дотронулся губами до моего виска и пробормотал в растрепанные волосы: – Такое случалось, что мы выбирали одних и тех же женщин… Ничего страшного.
Мы больше ни о чем не говорили. Для разговоров требовались силы, а события слишком длинного, как дурной сон, дня измотали обоих.
Мы оба понимали, что больше не расстанемся.
* * *
Неделю после похорон я не решалась выйти из квартиры Марка даже на лестничную клетку. Однако добровольное заключение не могло продолжаться вечно. Внешний мир настиг меня в лице Ирины Протаевой, привезшей документы об отказе от наследства Алексея.