– Ох, простите! – я завертела головой: как бы потушить сигарету?
– Ты иди на веранду к реке. Я там пепельницу прячу, – Ирина кивнула, указывая направление. – Пройдешь через сад, там калитка.
– Спасибо.
– Не бойся, там горят фонари.
Я словно бы вернулась в юность, когда отчаянно пыталась скрыть от родителей дурную привычку. Мне до сих пор снилось в кошмарах, как строгий отец узнает, что его старшая дочь злоупотребляет табаком…
– Маркушку прислать? – спросила сообщница напоследок.
– Не нужно! – поспешно отказалась я: не хотелось обсуждений случившегося скандала.
Ирина заговорщицки подмигнула. Наверное, решила, что новоявленная невеста скрывает от завидного жениха дурную привычку.
Старый сад жил собственной жизнью. Коряжистые, наверняка давно бесплодные яблони едва слышно постанывали от старости. Сквозь их голые кроны просачивался желтый свет из окон дома, хорошо просматривались за тонкими занавесками тени…
Добравшись до калитки, я открыла защелку и вышла наружу. Каменная беседка с колоннами, явный новодел, стояла на обрыве над речным омутом. На широких перилах горели уличные светильники. Внутри – легкая садовая скамейка с полной окурков пепельницей.
В воздухе плыл влажный запах перегнивших листьев. Река выглядела черной и неподвижной. В ледяную воду окунали тонкие обнаженные ветви измученные плакучие ивы.
Наконец я позволила себе затянуться истлевшей до половины сигаретой. Горло снова обожгло – и я поняла: после допроса в полиции курение вызывает у меня не удовольствие, а отвращение!
Сморщившись, я смяла сигарету в пепельнице и пробубнила под нос:
– Что за жизнь? Даже расслабиться не дадут.
Внезапно на веранде погас свет. Меня с головой окунуло в кромешную темноту. Сердце пропустило удар. Сохраняя хладнокровие, я застыла на месте, пытаясь привыкнуть к темени, а потом заторопилась в сторону дома. Споткнувшись о выщербленную плитку, я выругалась как грузчик.
Калитка оказалась заперта. По спине пробежал холодок.
Стараясь не впадать в панику, я вытащила из кармана пальто мобильный телефон, чтобы вызвать Марка. Экран вспыхнул от прикосновения, и в этот момент в тишине раздались чьи-то крадущиеся шаги. От ужаса на затылке зашевелились волосы.
Я моментально выключила телефон, на секунду ослепнув от мрака, и прислушалась. Ответом мне послужила тишина, а потом в один миг колдовское кольцо превратилось в раскаленный, выжигающий кожу ободок. И вместе с порывом ветра до меня донеслось тихое, невнятное журчание потусторонних шепотков.
Они стремительно приближались, становились громче, отчетливее. Впервые мне удалось различить в загробном шипении пугающее бормотание: